Судя по красному лицу и всклокоченным волосам, сам президент паники не избежал. Как раз наоборот, увяз в ней по самые уши.
Шеф бросил на стол пластиковую папку. Криво и наспех Мамука шлепнул на нее наклейку «Макс Громов. "Биософт"». Если бы не желтый, оранжевый и красные хвостики разрешений на доступ к правительственным архивам, что торчали изнутри, можно было бы подумать, что это дело о мелком взломе.
— Ты должна узнать о нем все, — сурово сказал мистер Буллиган, грозно глядя на меня из-под седых косматых бровей. — Пройди за ним по пятам. Каждую секунду жизни под наноскопом
[4]
рассмотри! С того момента, как он первый раз возник перед нашей камерой, до сегодняшнего дня! Все записи, всех свидетелей, все его контрольные, переписку, протоколы Сетевых игр, банковский отчет — все! Ни одна деталь не должна ускользнуть. Ясно?
Я кивнула.
— Единственное, что мы достоверно знаем о нем сейчас, — это то, что мы ни черта не знаем! — Буллиган треснул кулаком по столу от бессильной ярости. — Тебе придется впихнуть в свою голову все видеоотчеты о нем за несколько лет. Причем запомнить каждую мелочь! И если твои мозги зажарятся от перегрузки — это только твои проблемы. Будешь жить на пенсию ветерана разведки!
— Вы нарисовали прелестную перспективу, — иронично вздохнула я, пытаясь проглотить комок в горле.
Шеф чуть смягчился. Напряженные плечи под серым форменным кителем обмякли.
— Это дело чести, Алиса, — проворчал он. — Наше бюро должно взять его первым! Правительство спускает с цепи всех борзых. Награда — безлимитный кредит на всю оставшуюся жизнь. В этот раз мальчишке не уйти. А я ведь предупреждал! Я ведь говорил им всем!
— Безлимитный кредит? — я усмехнулась. — То есть я смогу уволиться от вас, мистер Буллиган?
— Ты сначала поймай, потом будешь мечтать, — парировал шеф. — У тебя большая конкуренция. Вся надежда на скорость. Ты правительственный агент — получишь информацию первой. Но уже через двое, максимум трое суток ее можно будет купить на черном рынке Тай-Бэй. Поторопись, если хочешь уволиться.
В его глазах светилось нескрываемое торжество. Его маниакальная идея «вывести щенка на чистую воду» наконец-то получила признание. Шеф демонстративным широким жестом запустил запись последних видеосообщений. Экран правительственной связи пока зал умоляющее лицо секретаря госдепартамента:
— Ах, мистер Буллиган, сэр, простите! — сбивчиво, краснея и заикаясь, начал бормотать он. — Вы были правы, а мы ошибались, — краем глаза он заглянул в какую-то бумажку. — Спасите нас, пожалуйста! Найдите Сцион
[5]
!..
Буллиган остановил изображение на том кадре, где чиновник вышел особенно жалко.
— Эти идиоты не верили мне! — шеф смотрел на меня с детской радостью. — Два года они шушукались у меня за спиной! Считали выжившим из ума старым параноиком!
— Так он все-таки существует! — вырвался у меня изумленный возглас. — Но вы же сами утверждали, что это всего лишь выдумки желтой прессы!
— Я врал, — коротко признался шеф. — По приказу, разумеется. Ты можешь представить, во что обошлась бы охрана «Биософта», если бы хоть кто-то серьезно верил в существование Сциона? Информация — это власть, а в этой стекляшке заключены все знания, какие только могут быть на свете. Сцион — одно из технических чудес «Биософта», одна из «уникальных ошибок» Громова. Эксперты уверены, что к моменту взрыва Сциона не было на месте. Я думаю, мальчишка забрал его в качестве страховки. Если б не это — нам бы оставалось найти, где гаденыш зарылся, и накрыть ракетой. По мне, так это лучший выход. Но вот эта тупая задница, — мистер Буллиган ткнул пальцем в монитор связи, откуда с воодушевлением вещал президент Рамирас, — непременно желает стекляшку вернуть. Он, видишь ли, представить не может, как его внучек будет зубрить таблицу умножения! Как же он ее запомнит без нейролингвы
[6]
! — передразнил шеф нервную, чересчур интеллигентную манеру президента, а потом добавил с досадой: — Вызубрит, не переломится...
Я кашлянула в кулак и открыла папку. Сверху лежал список архивов видеонаблюдения.
— Первый раз он появился перед камерами, когда приехал в Токио, — сказала я, делая серьезное лицо. — Вот, смотрите. Зачисление в Накатоми. До этого записей нет. Его родители лотеки
[7]
. Жили в России. В северной части. Сеть там достаточно сильна, но передатчиков нет.
— Формально нет, — заметил шеф. — Как-то же он попал в Накатоми, верно? Чтобы сдать экзамены, ему была нужна точка входа в Сеть. Раз Громов поступил, значит, он ее нашел — простой логический вывод. Кстати, Громов поступил в Накатоми через год после твоего выпуска. Вы с ним совсем немного разминулись.
— И что? — спросила я, быстро просматривая метки томов на своем мониторе.
— Ничего, — пожал плечами шеф. — Просто, когда речь идет о датах, я начинаю вспоминать, сколько лет мне и что так долго жить в нашем перенаселенном мире просто неприлично.
— Перестаньте, — привычно отмахнулась я. — Никто не замечает вашего возраста.
— А зря, — сварливо заметил шеф. — Я еще застал фантастические романы. Это такие книжки, где описывали «будущее». Их авторы сплошь утверждали, что мы будем жить в раю из сверхпроводников и летать на другие планеты проводить выходные. Сиреневое небо, летательные аппараты и алюминий в интерьере. Я чувствую себя обманутым, — пожаловался он. — Ничего не изменилось — все тот же вторичный бетон, смог и жгуты оптоволокна. Ресурсов больше нет, пользуемся остатками прежней роскоши... Ловим мальчишку вот. Как будто что-то пойдет по-другому, если он вернет нам наше драгоценное «знание». Лучше б уж засунули свою спесь в... — шеф сдержался. — И пошли бы к лотекам на поклон за жратвой. Опять калорийный лимит мне урезали... Кстати, у тебя шоколад контрабандный
[8]
еще есть?
