— Алиса Лиддел.
— Добро пожаловать в мой ад, юная леди.
Похоже, инспектор чувствовал себя не лучше, и настроение у него было соответствующее.
До служебной стоянки мы шли молча. Я исподтишка разглядывала «героя», разоблачившего технопарк Эден. Правительственные медиа взахлеб пели ему оды, а независимые, Сетевые, ехидно называли «счастливчиком Идзуми». Мол, после того как Громов разоблачил отца нейролингвы, инспектор бесстыдно присвоил себе этот подвиг.
Трудно судить, как все было на самом деле.
Пока инспектор казался мне просто старым пьющим человеком, наплевавшим на все в этой жизни, включая себя самого. Его грязный форменный плащ из полимерсатина и значок, приколотый на место булавки для галстука, выглядели как реквизит к телеспектаклю «Уличный патруль»
[22]
. Идзуми вполне мог бы сыграть Солти Дога в старости.
Турбокар
[23]
инспектора Идзуми произвел на меня впечатление — огромный новый «сузуки» из черного углепластика. Говорят, на одной атомной батарее может проехать до двухсот тысяч километров.
— У нас тут премируют почем зря, — пояснил инспектор. — Я-то ни черта не сделал для разоблачения Синклера, мир его цифровому праху. Ваш Громов вскрыл папашу нейролингвы до меня. Однако это же не повод, чтобы пожилому ветерану полиции отказываться от премии. Я так рассудил: за тридцать лет верной службы мне положена награда. За что ее присудили, мне плевать. Главное, что не приходится больше давиться в метро. А на зубоскальство за моей спиной плевать.
— Ну и правильно, — согласилась я.
— Если б мне в молодости сказали, что мы доживем до этого, — инспектор сунул мне под нос продовольственную карточку, — я б лучше погиб смертью храбрых. Мне урезали норму калорий на двести единиц. Говорят, обмен веществ с возрастом замедляется. Буду получать продуктов на три тысячи калорий в день, как раньше, — растолстею. Честно говоря, я бы не прочь хоть немного растолстеть перед смертью. Моя бабушка была ужасно толстой, и ее вообще ничего не волновало... Толстым все по фиг.
— Гхм... — мне вдруг захотелось сделать общение с Идзуми максимально формальным. — Вы уже говорили с кем-нибудь из Накатоми? Они выдали вам какую-то информацию?
— Видеоотчеты, — инспектор раздраженно скрипнул зубами. — Думаете, кто-нибудь понял, что будет, если поганца не найдут? Директор Такимура сейчас думает, как бы ему вывернуться из неловкой ситуации! Его бывший ученик так подставил наш лучший из миров! Какой ужас! Как же он убедит попечительский совет школы раскошелиться на пять миллионов кредитов в будущем году? Как и что он будет загружать и мозги детишкам без биософта и нейролингвы, директор пока не думает. Вы посмотрите на этих дебилов! — агент ткнул пальцем в парочку служащих аэропорта, которые стояли перед телетеатром
[24]
и смеялись над пародийным новостным шоу. Ведущие без перерыва шутили над крахом «Биософта». — Они все рады этому скандальчику! Считают его развлечением... Мальчишка знал, что делал. Зуб даю.
Я промолчала.
Лунатик сказал бы, что Идзуми раздражает меня по одной-единственной причине. Он уже понял и принял то, что я пока отказываюсь признать. Наша цивилизация обанкротилась. Но мы упорно не желаем в это верить. Поэтому двое служащих смеются у телетеатра, а я ощущаю только азарт охотника. Мои чувства сейчас точно такие же, как во время игры на Сетевой арене. Вроде бы все по-настоящему — и асфальт под ногами, и боль, и чувство тяжести собственного тела, но ты знаешь, что эти ощущения фальшивы. Всего лишь набор электрических импульсов в твоих нервных окончаниях. Это не по-настоящему. Ты в игре. И сейчас я не живу, а играю. Я тоже не хочу думать, что будет, если мы не найдем Громова.
— Мой тебе совет, девочка, — Идзуми хитро подмигнул. — Хочешь найти Громова — ищи Дэз Кемпински.
Я вздрогнула, очнувшись от своих мыслей.
— Откуда информация?
— Отсюда, — инспектор приложил указательный палец к голове, — интуиция. Я понял это, как только посмотрел первую кассету.
— Интуиция, и все? — у меня еще была надежда, что Идзуми — добрый ангел, у которого есть информатор в лотек-пространстве.
— Ага, — кивнул инспектор и больше не произнес ни слова.
Я открыла крышку вирстбука, набрала код базы бюро и отправила запрос: «Все данные о возможном местонахождении Дэз Кемпински».
Конвертик мигнул и исчез в Сети.
— Здесь свободно?
Максим обернулся и увидел... Дэз. Не дожидаясь ответа, она села рядом с Громовым, сказав:
— Все другие места заняты.
Максим первый раз видел ее так близко. Лицо самое обыкновенное, только глаза немного странные. Это он давно заметил. Шкодные — вот правильное старинное слово из истории лингвистики. Сейчас его уже не употребляют, но Дэз оно подходит.
Митцу сердито насупился. Он не любил, когда в компанию кто-то влезал без спроса.
— Вы посылали заявки в Эден? — деловито спросила Дэз, открывая йогурт. — Скоро должны объявить результаты. Я бы хотела, чтобы меня выбрали, но раньше седьмого года это вряд ли случится. А что у вас за проекты?
Она принялась за суши, быстро-быстро отправляя их рот.
— У меня робот-швейцар, цель — научить открывать дверь своим, а чужих не пускать, — неохотно сообщил Митцу.
Он не хотел говорить с Дэз, но любил рассказывать о себе. Часами мог, если находились охотники слушать.
— А у меня робот-пылесос... — сказал Чарли, задумчиво водя пальцем по краю стакана.
Митцу болезненно поморщился. Ему музыка стекла нравилась гораздо меньше, чем Спарклу. Токахаши выдержал секунды три, потом решительно схватил Чарли за руку и положил ее на стол.
К удивлению Максима, Дэз не стала смеяться и вообще никак не отреагировала. Ну пылесос и пылесос, что в этом такого?
