Имя «Бриллиантовый» зал получил за огромную эмблему Торговой Федерации, выложенную из трех миллиардов драгоценных камней. Большая их часть, разумеется, была искусственного происхождения. Ювелирная артель Мавритании делала эмблему TFT вручную в течение трех лет. Фразу Рокфеллера «Конкуренция — это грех» выложили черными бриллиантами. Знак TF — водяное колесо — голубыми. Водяное колесо символизировало вечный оборот капитала, его постоянное движение и пользу, которую он приносит обществу.
Алекс Хоффман заканчивал свою речь. За его спиной в воздухе висело трехмерное изображение торгового знака будущей корпорации. Довольно уродливое. Человеческий мозг, переливающийся, как ртуть, в окружении проводов, разъемы которых издалека можно было принять за шипы.
— Корпорация «Биософт» откроет новую эру для человечества. Проблема когнитивного предела перестанет существовать. Каждый человек сможет легко и быстро овладеть любыми техническими навыками в совершенстве, освоить любой объем справочной информации. Вдумайтесь в это! Сколько всего могли бы создать великие гении человечества, если бы им не приходилось в течение тридцати-сорока лет своей жизни постигать простое ремесло? Вырабатывать простые технические навыки, доводить их до совершенства. Отныне каждый человек сможет стать Творцом! Всемогущим!
Биофон Макса подал сигнал:
— Неизвестный абонент. Будете отвечать?
— Да, — сухо ответил Громов.
Макс почувствовал легкий привкус железа во рту.
— Смотришь новости? — спросил доктор Синклер.
— Да, — Макс встал, вошел в голографическую проекцию и встал рядом с Алексом Хоффманом. Алекс был чуть ниже ростом, но гораздо шире в плечах, чем Макс.
— Как идет подготовка к играм? — в голосе доктора Си слышалась легкая дрожь.
— Честно? Нам не пройти даже квалификационный тест. Если только правительство не разрешит кое-кому из солдат Джокера поучаствовать в соревнованиях.
— Ты не думал использовать возможности «Моцарта» для подготовки? — после некоторой паузы поинтересовался директор Эдена.
— Я не выхожу в Сеть, — Макс внимательно разглядывал лицо Алекса, заглянул ему в ухо. — Только модификатор киберпространства, который есть в Рободоме. Альтер неплохой тренер.
— Но для участия в играх тебе придется загрузиться в Сеть.
— Игры через месяц — так что еще одну неделю моя нервная система поживет без нейроактиваторов и коммуникаторов.
— Черт! — доктор Синклер не выдержал. — Ты хоть понимаешь, что происходит? Алекс создал корпорацию, которая должна быть твоей. Ты только послушай, что он говорит: он собирается производить софт на основе твоей технологии!
— Без патента он ничего не будет производить, — ответил Макс.
— Значит, он уверен, что вскоре его получит.
Макс услышал протяжный вздох.
— Каким образом? — спросил Громов.
— Твои родители не являются хайтек-гражданами, значит, не могут наследовать никакую твою собственность. В случае твоей смерти наследником станет материальный фонд хайтек-пространства. По правилам, любое невостребованное наследство он может выставить на аукцион. Алекс получит патент совершенно законным способом. Ну, если не считать, что предварительно ему надо тебя убить. Ты ведь не сможешь отсиживаться в Рободоме вечно! Ты начинаешь напоминать мне Роберта… Тебе надо вернуться в Эден. Уверен, здесь мы сможем разобраться, что с тобой происходит.
Макс недовольно насупился:
— Я не вернусь в Эден.
— Макс, пойми, Дэйдра МакМэрфи в данный момент знает о новых свойствах, которые ты приобрел в Эдене, больше, чем мы. Тебе грозит опасность!
— Дэйдра МакМэрфи благодаря вам и прочим в течение двух лет совершенно беспрепятственно копалась в моих мозгах, — напомнил Громов. — Вряд ли сейчас ей проще это делать, чем тогда.
— Макс… — доктор Синклер вздохнул. — Я уже говорил, мне очень жаль…
— Доктор Синклер, скажите, вы когда-нибудь слышали от Роберта что-нибудь об иглах? — спросил Макс, уходя от неприятного разговора.
— Иглах? Каких еще иглах?
— Не знаю. Но когда-нибудь в разговорах он упоминал это слово? Если да — то вы не помните, в каком контексте?
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — проворчал директор Эдена.
— Ладно, извините. Я просто спросил, — Макс потянулся и сунул палец в виртуальный голографический глаз Алекса Хоффмана.
— Начни готовиться серьезно, с пониманием, что от этих игр зависит твоя жизнь. Тебе необязательно, черт побери, тренировать физические реакции. С помощью «Моцарта» ты можешь манипулировать своей репликацией на уровне кода!
— Да, только Дэз терпеть не может читерства, — вздохнул Громов.
— Дэз? Кемпински? О, нет… Громов, я забыл, что ты в том возрасте, когда мальчики превращаются в полных болванов.
Этими добрыми словами директор Эдена попрощался со своим учеником.
Макс усмехнулся, сделал выпад головой, как будто боднув Алекса Хоффмана.
— Хочешь, чтобы я вышел в Сеть, придурок? Хорошо…
Макс странно улыбнулся и… трехмерный телетеатр вокруг него сменился стандартной комнатой загрузки Сети.
Макс удивленно огляделся, не понимая, как он вышел в Сеть, не используя никаких механизмов для подключения! На нем ни очков, ни линз, ни перчаток — но он определенно в Сети!
— Нейросинхронизация произведена, сигнал отличный, — сообщила ему система.
Громов понял, что он в Сети с полным сенсорным подключением!
— Стандарт подключения, — запросил он систему.
— Беспроводной тип соединения, параметры и тип неизвестны, — ответила система.
— Выход! — скомандовал Макс.
В тот же момент картинка загрузочной комнаты перед его глазами сменилась удивленной физиономией Альтера.
— Ты отключился, — заявило электронное привидение Аткинса.
Некоторое время Громов молчал. Случившееся оглушило его. Он вошел в Сеть и вышел из нее исключительно… по собственному желанию?!
— Выход в Сеть без использования оборудования возможен? — Макс уставился на голограмму.
— В теории — разумеется, тупица. Ты же пользуешься беспроводным соединением. Твой биофон что такое?
— Но мне все равно нужны контакты, конвертер, линзы или очки! Нет интерфейса, нет входа! — Макс схватился за голову, острая боль пронзила его висок. — Ой…
— Что такое присутствие в Сети? Подумай, долбаный гений, — насмешливо сказал Альтер.
— Синхронизация мозговых волн таким образом, чтобы все сенсорные чувства — в первую очередь зрение и осязание — оставались активными в виртуальном пространстве. Тогда мозг воспринимает его как реальное.
— Реально то, что видишь и можешь потрогать. Правильно. Первый год самой отстойной хайтек-школы, — рот Альтера скривился в презрительной усмешке.
