— Вурц.
У него был измученный голос сильно простуженного человека.
— Очень приятно, — соврал я.
Вурц снова высморкался, повертел в руке платок, после чего негромко произнес:
— А ведь вы меня узнали.
— Мы встречались?
Он хмыкнул. Потом поморщился. Потом опять чихнул и угрюмо сообщил:
— Осень, черт бы ее побрал.
Когда Динка упоминала Вурца, в ее голосе чувствовался тщательно скрываемый страх. Она говорила о нем с высокомерным презрением, но я улавливал нотки ужаса и паники. Я слишком хорошо знал Динку, чтобы ей удалось скрыть от меня свое истинное состояние. Тогда я решил, что все дело в сложившейся ситуации: когда тебя проигрывают в карты, поневоле начнешь с опаской относиться к виновному в этом человеку. Однако, встретившись с Вурцем лично я понял, что ошибся: ситуация ни при чем. Блеклый мужчина в галстуке за двадцать долларов одним своим присутствием наводил тоску. Гнетущую тоску, хорошо знакомую тем, кто хоть раз пребывал в депрессии. А уж когда Вурц открывал рот, находиться в его присутствии становилось просто невыносимо. Хотелось вскочить на ноги и уйти, а то и убежать. И ведь не скажешь, что голос у Вурца был каким-то странным: обычный голос. И интонации довольно вежливые. И вид вполне обычный. А сложилось все вместе, и отчего-то стало неуютно.
— Виталий Андреевич, я к вам по поводу Дины.
— Что у нее случилось?
— Она пропала. Ушла из дома и не вернулась.
— Давно?
— Сегодня утром.
— Вы шутите? — Мне хотелось выть, но я выдавил из себя смешок. — Девушка отправилась по магазинам…
— Ее телефон не отвечает.
— Забыла зарядить.
— Я беспокоюсь.
— А вы, простите, кто?
— Вурц.
Я покачал головой:
— Впервые слышу.
— Странно…
Он улыбнулся. Меня чуть не вырвало.
— Я новый хозяин Дины.
— Хозяин?
Он улыбнулся еще шире. Я откинулся на спинку кресла и с силой сжал кулаки.
— Образно говоря, конечно. Вы ведь знаете, что Дина не работает, живет за счет богатых мужчин. Предыдущему любовнику, кажется, Стасу, она наскучила, и сейчас ею пользуюсь я. — Вурц помолчал. — Хорошая девочка. Не очень, может, умелая, но послушная, делает все, что скажешь. И еще свежая. — Он посмотрел мне в глаза. Впервые за весь разговор: — Вы ее пробовали, Виталий Андреевич?
Трудно оставаться спокойным, когда на необъяснимо откуда появившуюся тоску накладываются ядовитые слова. Вурц пытался выбить меня из колеи. Я держался из последних сил.
— Я знаю, что Дина обратилась к вам. Ей не к кому больше идти. А вы ее старый друг, бывший любовник…
Голос Вурца становился все тише и тише, как будто блеклый мужчина удалялся от меня, но тем не менее каждое слово звучало очень отчетливо и било точно в цель. В мою душу.
— Скажите, она предлагала вам любовь втроем? Или вчетвером? Дине нравится развлекаться с несколькими партнерами…
— Замолчите!
— Особенно после пары дорожек…
Вурц победил. Вывел меня. Достал.
Я вскочил на ноги, перегнулся через стол и с наслаждением ударил его кулаком в лицо. Блеклый мужчина хрюкнул и съежился, попытался закрыться ладонями. Драться он не собирался, и этот факт окончательно привел меня в бешенство. Жалкая пародия на человека! Он мог только гадить, только болтать! Трусливое ничтожество!
Я схватил Вурца за шиворот и выволок из кабинета. Кажется, ударил его еще несколько раз, не помню, но теперь, вспоминая ошарашенные лица сотрудников, думаю, что ударил. Вурц по-прежнему не сопротивлялся. Я протащил его до холла — мой кабинет находился на первом этаже, — затем, прорычав удивленным охранникам какое-то ругательство, вышел с ним на улицу.
— Убирайся! И если ты еще раз…
И вот тут Вурц неожиданно продемонстрировал мне свою истинную силу.
Он ловко вывернулся из захвата и так сдавил мою руку, что казалось, вот-вот переломит ее. Я согнулся от боли.
— Решил со мной поиграть, щенок? — Вурц ударил меня по голове. — Что ты о себе возомнил?
Мне было больно и страшно. Согнувшись пополам, стоял я перед блеклым мужчиной в дешевом галстуке и мечтал о том, чтобы на помощь пришли охранники. Ведь мы удалились от дверей офиса всего на пару шагов! Они должны видеть, что происходит! Должны!!
— Где твоя машина, урод? Быстро отвези меня к девке! Быстро!! Если хочешь жить…
Вурц вскрикнул, и его хватка ослабла. Затем я услышал глухие удары. Затем чьи-то руки подхватили меня за плечи, протащили несколько шагов и впихнули в какую-то машину.
* * *
Рассказывая нашу с Динкой историю, я совсем забыл об одной маленькой детали, о странном разговоре, случившемся тогда в поезде. Он казался незначительным, непонятным, а потому вспомнил я о нем только сейчас, после того, как все произошло.
В числе наших попутчиков по плацкартному вагону оказалась группа цыган, обычная для этого народа толпа: выводок грязных детишек, молодухи с золотыми зубами, несколько теток и четверо молчаливых мужчин, которые всю дорогу негромко беседовали о чем-то в своем купе. Женщины же и дети наполнили гомоном весь вагон. Визг и ругань, громкие голоса и смех, в общем, пока табор не заснул, поездка протекала довольно весело. Женщины, невзирая на несколько раз сделанные проводником замечания, пытались заработать для семьи лишнюю копеечку. То там, то здесь слышалось: «…погадаю…» и «…шелк, настоящий шелк, красавица, посмотри, как переливается…». Дети же слонялись по вагону и клянчили у пассажиров еду и мелочь. К нам с Динкой цыгане не приставали, понимали, что взять с искателей счастья нечего. Только одна из них, встретив меня у туалета, предложила травки, но легко смирилась с отказом. А вот на долю Динки достался совсем другой разговор. Незадолго до прибытия в Москву к ней подошла самая старая из цыганок, жирная неопрятная старуха с грязными седыми волосами, и, схватив Динку за руку, быстро сказала:
«Возвращайся домой, красавица, спрячься. Может, тогда они тебя не найдут».
Мы ехали довольно долго, почти час. Машина, в которую меня затолкали, оказалась лимузином. От водителя нас отгораживала непрозрачная черная панель, а поскольку окна закрывали плотные шторы, определить, куда меня везут, не представлялось возможным. Впрочем, по времени пути я догадался, что окажусь за городом, и не ошибся: когда дверца открылась, я увидел парадный подъезд двухэтажного особняка кремового цвета и высоченные сосны.
— Вы будете разговаривать с хозяином один на один, — негромко произнес мой сопровождающий. — Но не рекомендую делать глупости: мы рядом.
