Это значит, что он для себя все решил. Действительно Решил. Один раз сунусь из города – и это будет мой последний раз.
Еще хуже был какой-то обрывок разговора. Не укладывался в голове, все ворочался недобитой змеей… Старик… Его выбор…
Выбор сейчас – это я понимаю. Но что за выбор был тот, другой, первый? О чем Виктор говорил? Ноги? Но нет, тогда не было у Старика никакого выбора. Да Виктор и сам же…
Я замер, осененный новой мыслью.
Или… или он всего лишь играл в откровенность?! Чтобы сильнее меня запугать?
Неохота ему каждый день за мной следить, вот и решил напустить страха. Страха и тумана. Чтобы мог перестать следить за мной, но с чистой совестью. Бросить слежку, но быть уверенным, что я не полезу на рожон. Так?
Вот оно что… Да, в этом все дело. Гош поговорил с ним. Убедил, что они могут приглядывать за мной через ночь, и Виктору вовсе не обязательно тратить на меня каждую ночь, как он пообещал Старику. Оттого с Виктором этот приступ рвения и случился – напоследок?
Надеюсь.
Не собираюсь я здесь сидеть, пока чертова сука – там.
Не могу. И не буду.
* * *
Если только она все еще там.
А если ее и сегодня не было?
Я кружил вокруг телефона, глядя на часы.
Эх, позвонить бы ему на мобильный… Но мобильный у него отключен.
Перестраховщик Гош всех нас заставляет отключать, когда на охоте, – конторская привычка.
В принципе он прав. Работающий мобильный – это ошейник с радиоколокольчиком. Даже когда по нему не разговариваешь. Достаточно того, чтобы просто был включен. Если охрана серьезная, то все, уже спалился.
Человек с подходцем к операторам связи – ну и с головой на плечах, разумеется, и с кое-какими навыками – сразу заподозрит что-то неладное: дремучая больница на краю крохотного городка, глубокая ночь, чертова сука занимается своими делами – и вдруг вокруг нее кто-то нарезает круги. С номером мобильного из другой области. То терпеливо сидит неподалеку, то с одной стороны подползет, то с другой и опять сидит тихо… Тут большого ума не надо, чтобы все сообразить и взять за шкирку обладателя этого мобильного, с номером из Смоленской области.
А ведь могут и не сразу взять, а проследить до города. До дома, до друзей, до всех контактов – до самого конца. Нашего конца…
Силы воли у меня хватило до рассвета. Едва стрелка переползла семь часов, я схватил трубку и набрал домашний номер Гоша.
Гудок. Гудок.
Я сопел, переступал с ноги на ногу, ногтями выбивал дробь из полированного столика – ну давай же, давай же, давай!
Гудок…
Сняли! Ну, наконец-то!
Я ждал сухого гошевского «да», но по ту сторону о трубку что-то прошуршало, потом раздался вздох. Неспешный, с сонным зевком, женский… Я оскалился еще раньше, чем услышал голос тети Веры. Мог уже не спрашивать, дома ли Гош. Если бы был дома, взял бы сам. Кто еще будет звонить в такое время?
Он и сам мне позвонит, когда приедет, – только я не мог ждать. Вдруг он решит сначала душ принять и чаю попить? Вполне в его стиле.
Я ходил из комнаты в комнату, щелкал на кухне чайником, чтобы заварить чай, но почему-то так и не заварил. Мысли скакали. Чайник то все еще шипел, никак не желая закипеть и звякнуть, а то уже слишком давно тишина, и можно бы его еще раз вскипятить, чтобы не едва теплой водой чайные листья заливать…
А он точно позвонит, если приедет? Он ведь может не только душ принять и позавтракать, но и спать лечь. И совершенно спокойно проспать все положенные восемь часов, а только потом мне звонить. Ведь звони не звони, а до вечера все равно никуда не поедешь, верно?
Гош такой. Запросто может и спать лечь…
Шипел чайник, я таскался из комнаты в комнату, небо за окном светлело, а телефон все молчал.
Второй раз моя сила воли прорвалась в половине девятого. Четыре гудка, и снова трубку взяла тетя Вера. Не случилось ли у меня чего?
У меня! Нет, ничего, у меня все просто замечательно… Но пусть Гош перезвонит, когда придет. Сразу же, хорошо? Хорошо.
Хорошо… Ни черта не хорошо! Уж почти день, а его все нет и нет!
Когда зачирикал телефон и определитель выдал домашний номер Гоша, на часах было полдвенадцатого. Выходит, он сидел у больницы до самого рассвета, до последнего. Собственно, он уже мог ничего не говорить.
Глава 3
ИЗНАНКА
– А если и сегодня ее не будет?
Гош вздохнул.
Сегодня мы приехали рано, еще застали луну – как она скользила по верхушкам деревьев. Запуталась в ветвях парковых лип, утянулась под землю… А справа, у больницы, все без изменений. Как и вчера, как и позавчера. Чертовой суки не было.
Приехали рано, а толку-то? Стрелка часов отмеряла четверть за четвертью, пошла на третий круг…
Приехала «скорая». С мертвой мигалкой. Водитель и санитар неторопливо вылезли из кабины. Водитель, закурив, вразвалочку обошел машину и распахнул задние дверцы, санитар, так же неспешно, побрел к больнице. Скрылся в неприметной дверце слева от ступеней ко входу.
Вышел с каталкой. Вместе с водителем они перетащили на нее неподвижное тело из глубин машины, поправили простыню на голове и повезли куда-то в обход главного корпуса.
Минут через десять появились – какие-то странно задумчивые. Погрузились и быстро отъехали.
Я покосился на часы. Стрелка неумолимо ползла вперед, стирая ночь. А чертовой суки как не было… Ну где же ты, тварь?!
В парке появился парень в плаще до пят. Брел, глядя в землю, подергивая головой и плечами в такт невидимой музыке. Сегодня питбуль тащил его вперед, как буксир. Тыкался розовой мордой в кусты по краям дороги. Влево-вправо, влево-вправо – как маятник.
Приехала еще одна «скорая».
И третья. Обе с неспешными санитарами.
– Прям эпидемия какая-то, – пробормотал я.
В прошлый раз за всю ночь была всего одна «скорая», да и та не с трупом. Гош пожал плечами.
– Как вчера, – сказал он, не оборачиваясь. – Пять машин.
– Пя-ать?
Гош поглядел на меня. Его пять машин не удивляли.
– А тебе не странно? Пять трупов за одну ночь…
Гош молча глядел на меня, ожидая продолжения. Или – смущения, что брякнул глупость. Интуиция интуиции рознь. Пустую «интуицию» Гош терпеть не может.
– Ну… – Я потер ухо. Честно попытался разобраться, что меня смутило. – Нет, ну, правда, Гош. Многовато для такого городка… Сколько здесь, тысяч тридцать живет? Ну, сорок от силы… Шестьдесят лет, двадцать тысяч Дней… Должно быть по смерти-две в день, плюс-минус. А тут за два часа уже третья машина. И вчера, ты говоришь, пять за ночь.
