У уха свистнуло, а в следующий миг ударило под ноги, и в морду ударил песочный фонтанчик. Леха крутанулся назад, приседая вниз, и тут долетел грохот выстрелов. Бым! Бым!
По дюне позади скатывался джип, черный на фоне ослепительного неба и сверкающего песка. Гроздь оранжевых вспышек…
Леха перевалил через гребень и покатился вниз по склону, а где-то сверху свистели пули, и из-за гребня глухо бухали выстрелы.
Последний гребень, который еще разделяет…
— По следу! — рявкнул сатир. — Быстрее, а то не успеешь! И так уже не успеть… До немцев один гребень, который они перевалят через какие-то секунды, а до каперов почти целая пустыня…
Но ноги сами несли дальше. Вниз по склону, на следующую дюну, к следам.
Сквозь свист ветра в ушах пробился рев джипа. Еще разделены гребнем, но машина вот-вот перевалит его…
Черные следы уже различимы, это колея от машины. Уже совсем близко, но что от них толку? Колея идет на север, прямо к Гнусмасу. А надо — к каперам! Пусть и не успеть — до них еще дюн десять, нет, не успеть. Но хоть какой-то шанс!
Леха перескочил через колею и помчался дальше, забирая на восток, навстречу каперам. И тут же ожил сатир:
— А ну назад! Поворачивай! Поворачивай и по следам!
— Но…
— По следам!
Рев джипа скачком стал сильнее — машина вылетела из-за гребня. Все, теперь ничего не разделяет…
Леха ушел вбок, и вовремя. Сзади застучал автомат, и там, куда несся миг назад, взвились фонтанчики песка.
— По следу идешь? Беги прямо по следу! Прямо по следу!
Леха лишь беззвучно оскалился.
Да теперь-то куда денешься с этих следов, раз уж свернул сюда! Джип ревел сзади, кажется, уже совсем близко. Снова застучал автомат.
Леха завилял змейкой — уже понимая, что на этот раз не уйти. Джип совсем рядом за спиной. Какие-то метров тридцать, тут даже домохозяйка не промахнется. Уже ничего не спасет… Впереди слева взбух целый веер песочных фонтанчиков, подскакивая сбоку, один взвился из-под самых ног…
Тяжелый удар врезал по спине и швырнул вперед, сбив с ног.
Понесло, покатило по песку, как тряпичную куклу. Небо, песок, небо… Вспышка боли в попавшей на излом ноге, в грудь давит песок… Опять небо, песок…
Все… Неподвижно распластался на песке, небо застыло где-то вверху за спиной. Господи, чем же это они так?…
Леха поднял морду, перевернулся с боку на живот, попытался встать, но упал.
Мир качался, как палуба корабля, в голове звенело. И муть перед глазами…
Нет, не муть. Гарь.
И уши заложило. Ни черта не слышно, ни где джип, ни что вообще вокруг происходит… Чертовы программеры со своим долбаным реализмом! Разинув пасть, Леха подвигал челюстью, чтобы отпустило в ушах.
Пошире расставил, ноги, чтобы не завалиться набок, и, пошатываясь, обернулся…
Да так и остался стоять с отпавшей челюстью.
Сразу и не сообразить, где тут был джип. Мало что от него осталось. Лишь куски кузова, разбросанные далеко вокруг, какие-то части двигателя, ошметки одежды, куски тел…
А посреди всего этого — огромная воронка в песке, метров в пять диаметром. Как раз там, где раньше проходила колея от машины каперов.
— Ну что, оклемалось, рогатое? — появился в голове голос сатира. Спокойный и довольный. Сатир мурчал, как сытый кот. — Ну давай, благодари меня, тугодумное…
Леха помотал головой, чтобы прояснилось. И все глядел на догорающие остатки джипа, на почерневшие тела вокруг.
Двадцать метров. Каких-то двадцать метров…
Если бы нагнали чуть раньше…
Или одна из тех пуль случайно попала в ногу, отстрелив копыто…
— Эй? — прервал скромное молчание сатир, — Не слышу восторженных щенячьих повизгиваний, как здорово я все придумал и просчитал. Где благодарность, рогатый? Ты…
Леха наконец пришел в себя и врезал копытом в песок.
— Они же здесь крутились, твои каперы! Какого черта им понадобилось у скальной стены?!
— Не по-онял…
— Я пахал на этом плато, как папа Карло, — процедил Леха сквозь зубы. — От камней все рябит перед глазами, даже на карту не смотрел… Я думал, они рядом!
— Ну ты не кричи, не кричи, — пробурчал сатир. — Не у себя дома.
— Я был уверен, они меня прикрывают!
— А они и прикрывали.
— Там?! — не выдержал Леха. — На другом конце пустыни?!
— Не на другом конце пустыни, а у стены. У прохода, где твои следы начинаются, где все охотники, которые идут за тобой, будут искать начало твоего следа. Пока ты валял дурака на плато, они одну команду завалили, не слезая со скал. В снайперку — пам, пам, пам! И спокойно сидят дальше. А теперь подумай, что было бы, если бы они сидели возле плато, как ты хочешь, посреди пустыни, где нельзя спрятаться, и их бы самих вдруг завалили? А? Кто бы тебя прикрывал то время, пока они в новых тушках добирались бы к тебе от Гнусмаса? Пушкин?
— Но немцев-то они пропустили!
— Немцев там не было… — пробурчал сатир.
— А как же они к плато вышли?!
— Да случайно, похоже… Наверно, еще в пустыне на твой след наткнулись… Вот прямо по следу сразу к плато и пошли… Ты бы лучше не критиканствовал, а спасибо сказал, что я их заставил свой след заминировать! И незаметно и эффективно. А?
Леха очень медленно втянул воздух, а потом еще медленнее выцедил его сквозь зубы, заставляя себя сдерживаться.
Эффективно! Да нагони немцы на пару дюн раньше…
— Ну все, хватит фыркать и прохлаждаться! Дело стоит. Давай на плато, и поживее! Солнце еще высоко, — сообщил сатир и отключился. Вот ведь сволочь… Но никуда не деться. По крайней мере, пока. Леха щелкнул по браслету, покосился на Изумрудные горы, на три черные точки — особенно на ту, что одиноко засела подальше в горах… Вздохнул и побрел к плато.
Время тянулось медленно и тяжело. Хотелось к Изумрудным горам, к Алисе, а вместо этого змейкой между камнями. Влево, вправо. Влево, вправо. Влево, вправо…
До ряби перед глазами, до тошноты, до отвращения.
Хорошо хоть солнце потихоньку сползало к горизонту. Хотя бы жар спал, и на том спасибо…
— Как успехи? — ожил сатир.
Леха остановился и огляделся. Ничего себе! А ведь уже больше половины плато оглядел. Да что там, половины — уже три четверти, если не больше!
— Эй?
— Процентов семьдесят есть, — сказал Леха.
Только сатир не проникся гордостью за проделанную работу.
— Слушай, рогатенький, ты что такой радостный?… — осведомился он.
