В центр пустыни, прямо на запад от этого прохода, бегал. Южнее бегал, до второго прохода и дальше, до Изумрудных гор и Олд Волта. А вот сюда…
Скальная стена вроде бы такая же, как и южнее, — те же породы, похожие выступы, сколы, полочки, зазубрины у вершины… И все-таки чужая. Как в другой город попал.
И дюны. Тоже знакомые, но…
Леха встал.
Если бы бежал как обычно, не вертя мордой по сторонам и не вглядываясь, наверно, и не заметил бы.
Или если прошел бы чуть раньше. Когда солнце было ниже и тень от стены была шире, далеко накрывая пустыню.
Но теперь тень оттуда уже ушла. И в ярком свете солнца дюны там — гладкие-гладкие. Застывшая вода, а не песок.
Но это первый ряд дюн, самые ближние к стене. А между двумя дюнами виднелась и третья, подальше. И вот эта-то дюна вовсе не гладкая. Начало склона избороздили следы.
Не такие уж глубокие, но в ослепительном свете от каждого пупырышка падает резкая тень. На идеально ровном, вылизанном ветром склоне дюны — просто бросаются в глаза.
И много их. Тянутся по склону дюны широкой полосой, метра в три высотой. Кто-то не просто прошелся там, а топтался. Долго и трудолюбиво, прогуливаясь туда-сюда. И кажется, даже не совсем следы… Борозды какие-то вроде бы, но прерывистые…
Хм…
Что это вообще такое?
Леха развернулся и засеменил в пустыню, к следам на склоне.
Может быть, немцы? Тот четвертый, со снайперкой. Какую-нибудь пакость затеял. С этих тевтонов станется.
Прикопал себе что-то, вроде маленького схрона. Или ряд мин каких-нибудь хитрых закопал? Таких, чтобы ранили, но не убили. Чтобы и не помер, и не убежал, а так и валялся минут двадцать, воя от боли, пока тушка зарастет…
Потому их и нет, может быть, что ждут, пока следы занесет? А потом опять облаву устроят. Опять двумя группами, только на этот раз как бы дадут уйти — по чистому проходу. А сунешься туда — и привет. И уж эти ребята проследят, чтобы тушка не успела зарасти целиком…
Леха остановился в паре шагов перед следами, вглядываясь.
А может быть, и не немец. Следы-то не свежие. Здесь, возле стены, ветра почти не бывает, а следы сильно сглаженные, наполовину зализанные. Еще вчера днем кто-то оставил.
И идут следы не сплошной полосой, а как бы в несколько блоков рядом друг с другом.
Леха медленно пошел вдоль следов, осторожно ставя копыта. Сначала пробуя песок — нет ли чего под обманчиво ровным слоем? Может, немцы на то и рассчитывали, что на любопытстве поймают? И мины закопали не под теми глубокими следами, а рядом?…
Все же странные какие-то эти следы. Не от ног, и не от машины. А будто кто-то чертил палочкой на песке какие-то таблички, а потом той же палочкой пытался затереть все это. Да еще старательно так, чтобы уже не прочитали…
Хотя буквы еще можно угадать, и, кажется, кириллицей писали: «Ян…», «…ро…», несколько строк совершенно неразборчиво, а в самом низу — «…рф».
Хм…
Несколько блоков следов похожи, этакие зачирканные таблички. А вот последний кусок следов — иной. Под зигзагами зачеркиваний не буквы, а овалы, стрелки… Схема какая-то, что ли? Жаль, целых букв почти не найти. Угадывалось лишь «Л», вдавленное глубже других, оно было сразу в нескольких местах схемы. А может, и не «Л». Верхушка уж больно острая. Да и крупнее, чем другие буквы. Словно символический пик. Зубец такой. Леха вздохнул. Странно это все, странно… Здесь же вроде никаких игроков днем не было — так, чтобы зависли и сидели на одном месте. Да даже если и были бы — то почему здесь? Пустыня огромная. Стоило ли тащиться из Гнусмаса через всю пустыню, чтобы сделать тут табличку, потом зачиркать ее и отправиться обратно? Бред какой-то…
Ч-черт! Да это же сатир!
Ну конечно же! Это он тут вчера днем гулял! Он и нарисовал что-то.
Тьфу! Вот ведь непоседа однорогий… Тут уж чего только не передумал — а это он всего лишь баловался, когда вчера моцион совершал! В долине ему видите ли, не сидится, скалы ему наскучили…
Леха хмыкнул и побежал обратно к скале, но через пару шагов остановился. Обернулся и еще раз оглядел следы. Старательно зачирканные.
Буквочки, буквочки… Табличка. Стрелки какие-то. Зубцы.
Что же он чертил-то так старательно? У него же есть программа. Хотел бы рисовать — открыл бы себе файл и рисовал, что и сколько захочется. Уж куда проще и приятнее, чем палкой на рассыпающемся песке…
Стрелки, зубцы…
Нет, не понятно.
— Эй, у третьего котла! — ворвался в голову вопль сатира, — Ну что там опять?! Снова под хвостом выкусываешь, что ли? Чего встал?!
А вот и сам автор пожаловал. Сейчас и спросим.
— А что ты здесь рисовал?
— Где?!
— Здесь, на дюне.
— Я?! Рисовал?!
— Ты… — нахмурился Леха. — Я же видел, по карте…
— Мало ли, что ты там видел! Я, не я… Не твоего собачьего ума дело! Твое дело схрон искать, вот и ищи!
Леха недоверчиво хмыкнул.
Чтобы наш говорливый сатир — и вдруг не захотел чего-то объяснить? Чтобы упустил момент уму-разуму поучить?…
— А ну пошел к плато, я сказал!
И отключился.
Хм…
Ладно! Может быть, в самом деле ничего серьезного, просто баловался чем-то… А вот схрон надо искать. И найти! Леха еще раз окинул взглядом надюнную роспись — и повернул обратно к стене. Вернулся в благодатную тень, тянущуюся вдоль стены, — хотя полоска все уже. А скоро солнце перевалит зенит, и тени совсем не будет. Но не сделал и сотни шагов — как снова встал. Перед глазами вспыхнула карта. Сама собой, хотя по браслету не клацал. Или, может, случайно задел? Едва-едва, сам не заметил как?… Но карта упрямо висела перед глазами. Если бы едва чиркнул по браслету, она провисела бы от силы секунду. Ну, две. Но карта все не пропадала. А в углу…
Леха всмотрелся в кнопочки по краю карты. Одна из них, на самом краю, то блекла, то становилась ярче. Словно подмигивала. А раньше этой кнопки тут вообще не было…
Да, не было. Крошечный рисунок на кнопке — что-то похожее на конверт… Тут кнопка выпрыгнула с панели и развернулась в маленькое окно.
Таблица. В одной колонке числа, дни недели и время, а в другой имена. Харон, Морта, Янус…
Да это же график дежурств!
Алиска, прелесть рыжая! Нашла! Ждала, наверно, что заглянут к ней, тогда хотела и передать, но поняла, что не заглянут. И вот сама перекинула…
— Ну что там опять еще?!!
— Да ничего, ничего… Бегу…
Леха снова двинулся вперед, но карту не отключил. Разглядывал график дежурств. Да, от скромности местные модеры явно не мучаются: Харон, Морта, Янус, Ламия, Аид… И снова Харон, Морта, Янус, Ламия… Всего их пятеро. Дежурят по полсуток, как сатир и говорил. Жаль только, что этот однорогий умник никак не желает понять, что немцев кто-то водит… Может быть, и не сам модер, а кто-то из монстров, — так же, как сатир водит каперов.
