Может быть, что-то случилось у самих дрессировщиков? Парочке баскеров надоело терпеть обжигающие удары кнутом, и бычки решили изменить этот мир к лучшему?..
Стас развел пару планок жалюзи.
Свет бил из мачт подсветки, стоявших по периметру площади. Все прожектора включились на полную мощность. Глаза резало, как ножом… Мокрая площадь была залита светом, и каждая лужица, рябая от ветра, била в глаза мириадами ослепительных точек.
Две сотни баскеров, и здоровые и совсем крошечные, замерли, как каменные изваяния. Вот уж кого ослепило так ослепило. Трое дрессировщиков стояли, как и их подопытные, озираясь и не понимая, что происходит… Там, на площади, сирена должна была просто оглушать, если даже здесь, через стеклопакеты, она била по ушам.
Черт!
Стас рванулся от окна к двери. К электронной отмычке, которая усердно перебирала коды и отслеживала реакцию процессора замка, чтобы не посылать на него заведомо неверные комбинации.
На миг возникла совершенно железная уверенность, что именно сейчас отмычка и взломает код. Именно вот в это мгновение, когда объявлена тревога, охранники насторожены, и один из них точно гоняет на экранах системы безопасности показания о том, что творится в каждом помещении, и обязательно заметит, если в пустой лаборатории отомкнется замок на двери. Той двери, за которой самое ценное на этой ферме.
Именно сейчас. За миг до того, как рука успеет вжать клавишу отмены программы… Именно сейчас, когда нахождение верного пароля нужно меньше всего. Да, именно сейчас. Если уж дела начинают идти не так, то вкривь и вкось идет все…
Стас врезал по клавише отмены, чуть не разбив пластиковый корпус отмычки. Присоска не удержала, отмычка скользнула вниз по двери и, кувыркаясь, полетела на пол.
Стас поймал ее. Не отрывая взгляда от экранов отмычки.
Слава всем богам!
На центральном экранчике значилось: “Отмена”.
Стас сглотнул, медленно вдохнул… Ф-фу, пронесло. Теперь спокойно. Спокойно, спокойно. Главное не паниковать.
Что бы ни случилось на ферме, пока ничего непоправимого не произошло. Но чтобы это непоправимое так и не произошло – надо отсюда выметаться и как можно скорее.
По проторенной дорожке можно будет – и нужно! – заглянуть сюда завтра ночью. А сейчас лучше убираться. Если от дрессировщиков убежал какой-то баскер и сейчас его начнут искать, залив базу ослепительным светом, мобилизовав весь персонал, охрану и, чем черт не шутит, выпустив модифицированных собак… Тех, которые не только все понимают, но еще и сказать это могут…
Поймают. И тогда мало не покажется.
Стас сунул в рюкзак отмычку и тепловизор. Позвал личную гвардию:
– След!
Пусть идут сзади, не путаясь под ногами.
Стараясь не срываться на бег – спокойствие, только спокойствие! дашь проявиться волнению по мелочам и не заметишь, как утонешь в панике! – Стас прошел лабораторию, свернул в коридор.
После яркого, режущего глаза голубого света из окон лаборатории здесь было совсем темно.
Ладно, на то и память дана Людям. Можно идти метров двадцать, не опасаясь налететь на что-нибудь. Потом будет поворот, но там, глядишь, глаза к темноте привыкнут. Жаль, тепловизор не надеть. У первого же окна, когда опять проникнет свет с улицы, тепловизор мигом вырубится. А только загреметь кубарем по лестнице и не хватало до полного счастья…
Стас вытянул руку, нащупал поворот. Все верно. Вот он. Теперь еще десяток метров, а потом…
Сзади пискнуло.
Рука словно сама собой вылетела вперед, в темноту, и врезалась во что-то холодное и твердое.
Тут же ударился и носок ноги, грудь, бедро – инерция несла вперед все тело.
– М-мать…
Стас сглотнул, вытянул вперед вторую руку. Преграда была большая. Во все стороны. Как стена.
Неужели память подвела и он что-то перепутал? Стас нахмурился, повернулся…
– Блин!
Слева, где-то на самом краю коридора, красновато мерцала надпись “заперто”.
Индикатор замка. Который не светился, когда он шел к лаборатории. Эта “стена” появилась совсем недавно. Это блокиратор сработал.
– Чтобы вашу модифицированную маму! Во все пять щелей!
Рука сама собой скользнула в рюкзак, нащупала электронную отмычку…
Нет, нельзя.
Проскочить к гаражу быстро все равно не получится. Если коридор заблокирован здесь, то он заблокирован и во всех остальных местах, где стоят блокираторы. Это значит, что на пути встретятся еще две такие стены…
Замки попроще, чем на той двери с Господином Непонятно Кто, но минут по пять на каждую уйдет. Плюс плутание по коридорам. А охрана будет уже лететь сюда, как только откроется первый блокиратор.
Теперь, когда объявлена тревога, каждая запертая дверь автоматически поставлена на сигнализацию. И стоит отпереть замок, сработает оповещение системы безопасности – на экране, прямо перед глазами охранников…
И без того встревоженных. Что-то у них случилось.
Еще бы понять что. Ч-черт…
Что Остается? Окна?
Но в коридоре, до этого блокиратора, полная темнота. Никаких окон. А в лаборатории…
Ч-черт… Память, милашка, хоть бы ты на этот раз ошиблась…
Стас развернулся и рванул обратно.
Но память не ошиблась. В лаборатории все окна выходили на одну сторону. Ту, что глядела на площадь – с прожекторами, дрессировщиками и двумя сотнями баскеров. И сиреной, настырно ревущей даже через стеклопакеты.
Так. Спокойно. Не паниковать.
Что у них случилось? Может, в самом деле потерялся один из баскеров, но скоро они его найдут и все прекратится? Откроют блокираторы, отключат свет и сирену.
По крайней мере, на это можно надеяться.
Стас подошел к окну, развел планки жалюзи.
На площади уже не стояли столбами. Дрессировщики сгрудились вместе. В центре, и впрямь как графиня среди прислуги, царствовала Бавори.
Через площадь, через скопления баскеров, откуда-то с южной стороны к ним подбежал еще один. Нет, этот не дрессировщик. Без плаща, в серой униформе, сверху почти черной – вымок под дождем, пока бежал. Один из охранников? От пульта управления системой безопасности фермы?
Что же у них случилось-то? Если потерялась одна из тварей, то лучше не рыпаться и не делать резких движений. А просто подождать, пока они найдут своего заблудшего баскервильчика, дадут отбой тревоги и разблокируют замки. И спокойно выйти.
Охранник побежал обратно, хохлясь под дождем. Кучка дрессировщиков распалась. Лишь Бавори осталась царственно наблюдать. Всем остальным нашлось дело.
