— Поэтому он так ценен, — объяснил Кантор. — Думаете, правительство дало мне деньги только потому, что я показал им пьяного русского мужика? Этот мерзавец должен был стать шаманом. Но что-то не сложилось. Я не знаю что: Ерофей не говорит. Его выгнали. Не убили, но выгнали. Давно уже выгнали. Он растерял почти все способности, но кое-что умеет, и это «кое-что» заставило наше правительство вложить в экспедицию несколько миллионов баксов.
— Что он умеет?
— Что-то вроде ясновидения. Лаборант сидел в закрытой комнате и открывал карты, а находящийся в другом помещении Ерофей называл их.
— И все?
— А вы занимаетесь ясновидением перед завтраком? — огрызнулся профессор. — Или оно входит в стандартную подготовку морпеха?
— Нет… — Остин немного смутился. — Но ясновидение? Всего один фокус заставил правительство раскошелиться на такую сумму?
— Ерофей сильно деградировал, — напомнил Кантор. — Он не скрывает, что ясновидение — единственное сохранившееся умение, да к тому же требующее от него колоссальных усилий. А для обычных шаманов оно является детской забавой. Они умеют больше.
— Насколько больше?
— Можно только гадать, — вздохнул Эммануил. — Настоящие шаманы — это люди, достигшие вершины развития, способные использовать едва ли не все возможности организма. Они лечат и насылают порчу, призывают животных и рыбу или, наоборот, отгоняют их. Рассказывают, что некоторые из них способны оборачиваться дикими зверями и птицами. Сибирские шаманы скрывают много тайн, но главная из них — Золотая Баба, идол, который ищут больше трехсот лет.
— Вы считаете, что она дает шаманам их силу, — догадался Остин.
— Верно, — кивнул Кантор. — Это одна из теорий.
Теперь стало понятно, почему правительство вложилось в экспедицию. Если Золотая Баба действительно является генератором «какогототамневиданногополя», она должна находиться в Америке и нигде больше.
— Я ответил на ваш вопрос? — поинтересовался профессор.
— Да.
— Теперь ваша очередь, Джеймс. Почему вы так настойчиво пытались узнать у Ерофея, где мы находимся?
— Потому что мы находимся не там, где должны. — Остин, все еще обдумывающий слова Эммануила, рассеянно посмотрел на карту, а затем развернул поверх нее другую, тоже с отметками пройденного пути, но не топографическую, а составленную из сделанных со спутника фотографий. — Сегодня вечером мы должны были выйти к берегу небольшого лесного озера.
Кантор внимательно изучил карту, затем оглядел окружающий поляну лес и неуверенно спросил:
— Может, мы не дошли?
— Если верить приборам, мы разбили лагерь в самом центре озера.
— Ошибка исключена?
— Мелкие несоответствия я стал замечать несколько дней назад, — признался Остин. — Не отмеченная на карте скала, болото, оказавшееся не там, где нужно… Я не придал им особого значения, и по всей видимости — зря. Сегодня стало окончательно ясно, что спутниковым навигаторам доверять нельзя. Но это не самая плохая новость.
— Что может быть хуже? — Профессор испугался.
Сильно испугался. Даже в вечернем сумраке офицер разглядел, что руководитель экспедиции побледнел. «Рассказывать дальше? А если он запаникует?» Но делать нечего, Остин не имел права скрывать от начальника правду.
— Час назад перестали работать приборы связи. Рация и спутниковый телефон молчат. Но и это не все. Вы носите компас?
— Конечно.
— Достаньте его.
Кантор поковырялся в карманах, вытащил приборчик и вскрикнул. Стрелка крутилась, не переставая.
— Что все это значит?
— Я думал, вы мне объясните.
Две одинокие лучины не были способны разогнать царящий в пещере полумрак, они едва тлели. Скорее точки на стене, чем светильники. Впрочем, Семен даже обрадовался отсутствию света. Старый охотник не хотел видеть лицо шамана, не хотел встречаться с ним взглядом. Не хотел, чтобы тот видел его глаза. Сложные вопросы проще обсуждать, когда перед тобой всего лишь неясная фигура, контуры которой едва улавливаются в темноте.
— Как далеко они зашли? — тихо спросил шаман. Он сидел на камне, прислонившись спиной к стене. Неподвижная тень. Бесстрастный голос.
— Им не выбраться без проводника, — уверенно ответил охотник.
— Точно?
— Абсолютно.
Всю последнюю неделю шаман влиял на приборы американцев, на компас и спутниковый навигатор одновременно, заставляя их показывать не то, что было на самом деле. Сегодня он их полностью вывел из строя.
— Мы убрали все зарубки, которые они оставляли, уничтожили все следы, — продолжил охотник, — Ерофей способен найти дорогу, он знает тайгу, но если он исчезнет, американцам не выбраться.
На несколько мгновений в пещере воцарилась тишина. Ни шороха, ни даже вздоха.
— В таком случае, — медленно произнес шаман, — пусть проводник исчезнет. Не сегодня, через пару дней. Пусть он заведет их еще дальше, а потом исчезнет.
Семен ждал этого приказа. Без волнения ждал, без страха, он знал, как следует поступать с предателями. Машинально кивнул, не отдавая себе отчета в том, что его движение вряд ли будет увидено, и поинтересовался:
— А что будет с американцами?
— Поступим с ними так, как решили, — бесстрастно ответил шаман.
— Ты решил, — уточнил охотник.
— И объяснил тебе мотивы.
— Им не выбраться без проводника и приборов, — повторил Семен. — Сначала они этого не поймут, потом начнут бояться, потом — паниковать. Через неделю они будут рыдать, не переставая молить своего бога, чтобы их кто-нибудь нашел, и драться за последние припасы. Испытав такое, они никогда не вернутся в тайгу.
— Вернутся, — односложно ответил шаман.
— Они за километр будут обходить любой лес. Неделя в тайге… да они забудут само слово «Сибирь».
— Не забудут. Вернутся в следующем году, но будут гораздо осторожнее. Они найдут нового проводника…
— Но люди будут знать, что ждет предателя!
— Люди знают это и сейчас. — Шаман негромко кашлянул. — Люди слабы. Многие забыли, что значит для нас Богиня, приходят к ней по привычке. Думают о ее сокровищах. — Шаман поднялся на ноги, сделал шаг вперед, и Семену все-таки пришлось увидеть его лихорадочно блестящие глаза. — Если мы отпустим американцев, они вернутся уже в следующем году. Они упорные. Они очень хотят ее найти.
