Профессор слабо улыбнулся и ненадолго вернулся к еде. Несколько мгновений офицер смотрел на жующего товарища, затем вытащил из кармана пачку, пересчитал оставшиеся сигареты, подумал и раскурил еще одну. У него оставалась еще пара пачек в рюкзаке, однако Джеймс не верил, что проживет достаточно долго, чтобы остаться без курева.
А потому — щелчок зажигалки, глубокая затяжка и дым в воздух.
Хорошо.
Вытянутые ноги немного ноют от усталости, но впереди восемь часов сна, вполне достаточно для отдыха. В животе приятная тяжесть. В голове — ни одной раздражающей мысли. Полное спокойствие.
Свыкся?
Можно сказать и так. Командир обязан демонстрировать спокойствие и рассудительность в любых ситуациях. Не терять головы, не поддаваться панике. Уметь находить выход. Остин не смирился с приближением смерти, знал, что, несмотря на бессмысленность сопротивления, будет бороться, цепляться зубами за каждый шанс, стараться вырываться и вытащить подчиненных. Он не боялся смерти. Приказал себе не бояться и не боялся.
Командир обязан демонстрировать спокойствие и рассудительность в любых ситуациях.
— Скажите, Джеймс, — нерешительно протянул Кантор, вновь отвлекаясь от еды. — Вас знакомили с секретными картами этого района?
— Что вы имеете в виду?
— Ну… я знаю, что русские понатыкали в Сибири массу военных баз…
— Объектов, — поправил профессора Остин. — Русские не используют слово «база» в данном контексте.
Он был офицером до мозга костей. Всегда точен в деталях.
— Не важно, — мотнул головой Кантор. — Вы видели карты?
Воцарившиеся на обломках СССР демократы щедро делились с новоявленными союзниками государственными секретами, здорово облегчив жизнь военной разведке и ЦРУ. Остину показывали карту, полученную еще в начале девяностых, но, поскольку при Ельцине никакой заботы о защите страны не проявлялось, можно было не сомневаться в том, что новых объектов в Сибири не появилось.
— И?
— Что вы имеете в виду?
— В районе, куда шла наша экспедиция, есть какие-нибудь базы?
На этот раз Джеймс не стал поправлять собеседника. Зачем? В конце концов, перепуганный ученый не обязан следить за деталями. Отрицательно покачал головой: — Нет.
И принялся думать, не выкурить ли третью подряд сигарету. Ведь целый день без табака, черт побери.
— А хранилища какие-нибудь? Химические или бактериологические арсеналы? Могильники ядерных отходов?
— Нет.
Но профессор не унимался:. — Может, здесь был полигон, на котором проводились какие-нибудь испытания? Вы спрашивали? Уточняли?
— Ни черта здесь не было, — махнул рукой Остин. — Тайга.
— Точно?
— Абсолютно. — Офицер поерзал, устраиваясь поудобнее, заложил руки за голову: — Почему вы спрашиваете?
— Есть одно подозрение, — медленно ответил Кантор. — Но если вы говорите, что никаких военных объектов в нашем районе не было, то…
Джеймсу очень не хотелось менять принятую позу, уж очень комфортно он устроился, но пришлось. Он чуть подался вперед и задрал левый рукав:
— Вы спрашиваете, потому что у вас появились такие же штуки?
Эммануил закусил губу и долго, почти минуту, изучал три красные язвы, украшавшие предплечье офицера. Затем кивнул:
— Да. Сегодня утром… на груди…
— И вы решили, что подцепили какую-нибудь заразу?
— А что я еще должен был решить?
— Не знаю, — спокойно произнес Остин. — Я, к примеру, сразу подумал о шаманах.
Кантор удивленно посмотрел на офицера:
— О шаманах?
— Разумеется. Вы ведь сами говорили, что они способны на многое.
— Но… — Эммануил прикоснулся к груди, но тут же отдернул руку. Он явно пребывал в замешательстве. — Но…
— Ваши язвы болят?
— Нет.
— Температура? Сухость в горле?
— Нет.
— Видимо, все еще впереди.
Совпадение или нет, но врач экспедиции погиб совсем недавно, на него упало дерево. Однако Остин не сомневался: останься врач жив, он бы не помог.
— Я завидую вашему спокойствию, Джеймс, — признался Кантор. — Меня, честно говоря, трясет от страха.
Командир обязан демонстрировать спокойствие и рассудительность в любых ситуациях.
— Вы держитесь молодцом, профессор, — похвалил собеседника Остин. — Не ожидал.
— Спасибо.
— Не за что.
Мужчины помолчали.
— А еще, — спокойно продолжил офицер, — мне понравилась ваша мысль насчет того, что шаманы позволят нам увидеть Богиню. Я хочу ее увидеть. Я хочу знать, ради чего умираю.
— Спасибо, что не держите на меня зла, — прошептал Кантор. — Ведь это я…
— Не терзайтесь, — усмехнулся Остин. — Ложитесь лучше спать, завтра нас ждет еще один переход.
И поднялся на ноги. Третью и последнюю на сегодня сигарету Джеймс решил выкурить в одиночестве.
Вторник
Все было точно так же, как в прошлый раз. И совсем не так.
Деревянная, чуть покосившаяся дверь оказалась незапертой, Волков просто потянул на себя ручку, и проход в квартиру открылся. А вот аромата сырости Федор не почувствовал, несмотря на то, что старье из прихожей никуда не делось. Висело, как в прошлый раз, но пахнуть перестало. И лампочка, едва светившая во время его прошлого визита, теперь радостно сверкала. То ли хозяин ее протер, то ли ввернул новую.
«Занятно…»
В комнате тоже навели порядок. Ковер стал заметно светлее, практически вернул себе прежние краски. Абажур, висевший над самым столом, переместился ближе к потолку и тоже производил впечатление вычищенного.
«Если верить наружному наблюдению, Оружейник явился в квартиру всего двадцать минут назад. Действительно, занятно…»
Очкарик выполнил данное обещание — снял засаду. Однако слежку за квартирой оставил, а потому уже знал, как выглядит загадочный убийца.
— Доброе утро.
— Доброе.
Оружейник сидел на стуле, положив руки на стол. Старый, немного сутулый, одетый… как-то серо. Именно так: не неброско, не незаметно, а именно серо. И хотя каждая надетая на нем вещь сама по себе была относительно новой и чистой, вместе они создавали весьма и весьма унылое впечатление. Убийца, наводящий ужас на самые мощные спецслужбы мира, походил то ли на кладбищенского сторожа, то ли на контуженого клоуна.
