И поджала губы.
«Работа Механикуса? Странно… Гончар уверял, что его друг-враг специализируется исключительно на машинах… Бог машин. Какой же эксперимент он ставил над тобой, девочка?»
У Федора было два варианта продолжения разговора: перейти к другой теме или и дальше надавить на обнаруженную болевую точку. А в том, что точка болевая, Очкарик не сомневался.
— Сколько тебе лет, Проказа?
Женщина выдала улыбку, похожую на гримасу. Или гримасу, похожую на улыбку. Но боли в ней не было, только злость. Проказа поняла, что ее разгадали, и ей это не понравилось.
— Много.
— Хотела навсегда остаться красивой и молодой?
Вспыхнула. Злость появилась в глазах. Настоящая злость. Но, к счастью, направленная не на вздрогнувшего Волкова.
— Думаешь, все понял? Разгадал меня? Так ни хрена ты не понял и не разгадал! Я ничего не просила! НИ-ЧЕ-ГО! Когда эти уроды взялись за меня, я была мертва уже четырнадцать минут!
— Волнуешься?
— А ты как думаешь? — Марк Иосифович Сигал остановился. До этого он мерил кабинет широкими шагами, курил и стряхивал пепел на пол. Теперь остановился и посмотрел на собеседника: — Все-таки первый опыт.
— К тому же — тайный опыт, — усмехнулся сидящий на стуле мужчина. — Не это ли тебя смущает?
— Я должен быть уверен, что сыворотка действует. Только после этого я поставлю в известность коллег и проведу официальный эксперимент.
— В формуле предусмотрено все.
— Тем не менее я должен быть уверен.
А значит, никакой огласки. И первый опыт новой методики реанимации пройдет в обстановке строжайшей секретности. О том, что за сыворотку использует во время операции Сигал, будут знать только он и Механикус. Сыворотку, которая, по мнению Сигала, должна активизировать скрытые возможности организма, те, о которых не любят говорить светила официальной медицины. Сыворотку, которую следует использовать только после клинической смерти.
Флакон с препаратом стоял на столе.
Сигал шагал вокруг, напоминая тигра в клетке.
Механикус неподвижно сидел на стуле.
Два паука, притаившиеся в одном из корпусов клинической больницы. Два паука, терпеливо выжидающие появление жертвы.
Сигал вновь остановился, вновь посмотрел на Механикуса.
— Знаешь, если бы я был злым персонажем кинофильма, циничным западным ученым, черствым сухарем, я бы сказан, что нам нужен молодой…
Ей только что исполнилось двадцать.
— …крепкий…
Она никогда не жаловалась на здоровье, была мастером спорта по плаванию.
— …человек, которому сильно не повезло.
Она считала, что ей невероятно повезло. Да, должность у нее не ахти — лаборантка, зато не в простой больнице, а на кафедре Академии наук, и вокруг — куча перспективных мужиков. Что еще нужно для девичьего счастья? Ну а то, что красоты не дадено, так это и не важно, умом и хитростью можно добиться гораздо больше, чем смазливой мордашкой, которая потускнеет через десять лет.
Она считала, что ей невероятно повезло. Она радовалась жизни.
И наверняка добилась бы своего. Построила бы если не счастливую, то наверняка удачную жизнь. Для этого у нее были ум и упорство. Она бы сумела… Если бы не растяпа электрик, из-за которого на пути двадцатилетней девушки появился оголенный провод.
— Вот такой человек нам нужен! — Сигал рубанул рукой по воздуху. Ответить Механикус не успел: ожил интерком.
— Марк Иосифович, — взволнованно выкрикнула секретарша, — У нас ЧП!
— Мне повезло, — вздохнула Проказа. — Или наоборот: не повезло. Как раз в то время Механикус увлекся медициной…
— Какое отношение медицина имеет к машинам? — удивился Волков.
— Гончара наслушался?
— Других источников информации у меня не было.
Она повертела перед глазами бокал с янтарной жидкостью.
— Ладно, не буду издеваться. В конце концов, когда-то я тоже задавала такой же вопрос. А в ответ услышала: что такое механика?
— Раздел физики, — сообщил Федор.
— Это наука выгодного приспособления сил, — процитировала Проказа. — Выгодного приспособления, понимаешь? Но нигде не сказано, какие именно силы имеются в виду.
— Получается, все мы механики?
Она не поняла его замечания.
— Именно поэтому Гончар злится на Механикуса: тот интересуется все новыми и новыми силами, вторгаясь в области, которые Гончар считает исключительно своими.
«Любопытный взгляд со стороны…»
— А что касается медицины, то все мы своего рода машины, — грустно улыбнулась Проказа. — Только биологические. Все функционируем по определенному алгоритму, и Механикусу все равно, в каком двигателе копаться. В его ведении все, что может подчиняться законам приложения сил. Он нашел психа, одержимого идеями Франкенштейна, и они начали работать на пару. Проект «Воскрешение». Есть ли жизнь после смерти?
— Когда произошел несчастный случай?
— Пятнадцать минут назад!
— Идеально! — Сигал поднял руки, позволяя помощницам натянуть на них стерильные перчатки. Посмотрел на Механикуса: — Идеально!
Марк Иосифович не стеснялся: лишних людей в операционной не было, только самые проверенные, только те, с кем он работал не один год.
— Именно такую смерть мы и ждали!
Молодой, здоровый организм, неожиданно получивший фатальный удар. Никаких болезней. Мозг не поврежден. Идеальный эксперимент.
— Работаем!
Механикус положил на столик с инструментами металлическую коробочку.
— Как только Механикус понял, что эксперимент прошел удачно, он тут же охладел к медицине, во всяком случае, к этому ее разделу, и уехал. — Проказа задумчиво посмотрела на Волкова. — Сигал… Марк Иосифович был хорошим человеком и, наверное, счастливым — ведь он осуществил свою мечту. Впереди его ждали самые приятные составляющие успеха: признание научного мира, премии, память благодарных потомков.
— Я не слышал о чудодейственном препарате доктора Сигала, — прищурился Федор.
— Я тоже, — улыбнулась Проказа. — Возможно, это связано с тем, что я оставила институт?
— Сбежала?
— Как только представилась возможность.
