«Сейчас» затягивалось. Похоже, руководству миротворцами важнее было отдать последние распоряжения своим подчиненным, чем отвечать на вопросы журналистов.
Близилась полночь. Сергей устал за этот день, хотелось поспать, но было ясно, что получится это не скоро.
Мест в кабинете было мало, стулья стояли тесно друг к другу, но и их хватило не на всех, поэтому некоторые либо стояли, либо устроились на полу. Сергей затесался в первые ряды, сел на пол, скрестив ноги по-турецки, вытащил блокнот и ручку. Камеры стояли позади всех, но операторы привыкли управляться с теми, кто, вставая, загораживал бы им обзор. Да и журналисты не забывали о снимающей братии. Лица у всех были напряженными.
Комов еще перед штабом приметил совсем юную девушку, которая, судя по возрасту, недавно закончила университет. Поездка в Южную Осетию могла быть одним из первых ее заданий.
«Как ее сюда занесло? – думал Сергей. – Насильно в Цхинвал гнать никого не стали бы, только по желанию, а девчонку – если она надоела редактору своими просьбами хуже горькой редьки…»
Он встречал людей, которые уже не могли жить без таких вот поездок. Они превращались в настоящих наркоманов и чувствовали себя в спокойной обстановке слишком плохо. Но себя к таким людям Комов не относил и всегда хотел, чтобы «заваруха» побыстрее закончилась.
Наконец появился командующий, жестом показал, что вставать не стоит, дошел до стула, сел, и в этот момент где-то совсем близко завыло что-то огромное, страшное, как стая оборотней, которые ищут себе жертву.
Небо расцветилось от множества комет, ярких, сверкающих, но слишком быстрых и неуловимых, чтобы можно было насладиться этим зрелищем. Сергей почувствовал себя неуютно – здесь собралось слишком много людей, а штаб – плохое убежище от ракет. Было понятно, что стреляют из «Градов». Земля затряслась. Сергей ощущал, как дрожит пол, точно под зданием шел поезд метро или там клокотала лава, ищущая, где бы ей выбраться на поверхность.
Было уже не до пресс-конференции. Кто-то все-таки спросил у командующего: «Война началась?», – как будто если бы тот дал отрицательный ответ, вой за окном утих. Но командующий не стал никого успокаивать.
– Война, – сказал он. Потом добавил: – Прошу всех спуститься в бомбоубежище.
День второй
14. Сергей Комов
– А бухгалтерия выдала суточные в расчете на мирное время… – негромко произнес Беляш.
Сергей невесело усмехнулся. Так называемые «боевые», которые им теперь полагались, были раза в два повыше, для этого придется приказ переделывать и изменять смету командировочных расходов. Душу повышенные суточные совсем не грели.
Штампы въезда и выезда в заграничный паспорт в Южной Осетии не ставили, он вообще был здесь не нужен, потому что пускали сюда по внутрироссийскому, а в нем никаких пометок делать было нельзя. Украинские таможенники, правда, штамповали когда-то и российские паспорта, не спрашивая хозяев – нужно им это или нет. Зачем? Черт их знает, паспорта только портили, их потом приходилось переделывать. Командировочные удостоверения Сергей проштамповал в Правительстве Южной Осетии, когда получал аккредитацию. Чисел никаких не стояло. Он ведь не знал, когда они отправятся обратно, а теперь и вовсе не мог этого сказать. Эти штампы были нужны для бухгалтерии, чтобы посчитать суточные.
– Хасану нужно позвонить, – напомнил оператор. – А то потеряет нас.
Сергей надеялся, что Ревазов, когда начался обстрел, уехал из Цхинвала, но оказалось, что учитель остался в городе.
– Мы тут зависаем, – пояснил ему Сергей. – Хочешь, приезжай к нам, место найдется.
– Нет, – сказал Хасан. – Дела есть. Звони, если что.
Сергей вновь увидел девушку. У нее были грустные глаза, то и дело в них появлялись слезы, но она себя еще сдерживала, не плакала, только оглядывалась на лица тех, кто был рядом, искала в них поддержки. Девушка походила на ребенка, который думает, что происходящее вокруг – это сон, а если все придумано, то ничего плохого с тобой не случится…
Штаб был слишком ненадежным местом, чтобы пережидать бомбардировку, попади сюда хоть одна ракета – он станет для всех, кто в нем находится, братской могилой. «В миротворцев – не стреляют». Но этот закон не всегда выполняется…
Капитан сходил на склад, пришел обвешанный, точно новогодняя елка, бронежилетами, он повесил их себе на руки сразу по нескольку штук.
– Разбирайте, – сказал он, посмотрев на журналистов.
У Сергея в редакции было несколько «броников». Они переходили от одной группы к другой, как эстафетная палочка, как и редакционные мобильные телефоны. Случалось, что по ним звонили совершенно незнакомые люди, спрашивали того, кто пользовался этим телефоном до тебя, и приходилось объяснять, что сейчас он принадлежит совсем другому человеку.
Но брать каждый раз в командировку бронежилет было обременительно. Они ведь тяжелые. А еще интересно было наблюдать за лицами таможенников, которые, просветив багаж, спрашивали, что в нем лежит? «Бронежилет», – отвечал Комов. «Зачем он вам?», – недоумевал таможенник, хотя и сам мог бы ответить на этот вопрос, если б посмотрел, куда Сергей отправляется. «На всякий случай», – отвечал журналист. Американские репортеры, к примеру, в горячих точках снимали бронежилеты, наверное, только когда спать ложились, а может и спали в них, как должно быть спал в ковбойских сапогах Джордж Буш. Еще они носили каски, на которые спереди наклеивали белые буквы «TV». Точно такие же буквы наклеивались на борта и багажники автомобилей. Но иногда эти надписи только мешали. В Ираке, к примеру, американцы обстреляли даже колонну дипломатических автомобилей, на которых была соответствующая расцветка и обозначения. Что уж говорить о машинах с буквами «TV» …
– Этого добра всем хватит, – говорил капитан, принося все новые и новые партии бронежилетов.
– Помощь нужна? – спросил кто-то у офицера, наблюдая за его мучениями.
– Не. Сам управлюсь, – ответил тот.
Девушке достался один из первых бронежилетов. Они были универсальными, рассчитанными на мужчин, а не на хрупкое создание. Это для расхитительницы гробниц Лары Кроуф «броники» шили по индивидуальному заказу, чтобы смотрелись красиво, облегали женское тело и подчеркивали формы.
Девушка чуть присела, когда ей помогли надеть эту махину, прикрепили липучками, так чтобы бронежилет не висел, как на пугале. Получилось неплохо. Девушка стала искать что-то взглядом, оказалось – зеркало. Нашла, подошла поближе, стала вертеться около него, посматривая на себя то с одной, то с другой стороны. Осталась довольна увиденным, разулыбалась.
– Ой, как красиво! – ей точно дали новую игрушку. – Как он на мне сидит? – спросил она у ближайшего парня, который тоже надевал «броник».
– О-о… – только и сказал журналист, разглядывая девушку. – Отлично! Хоть сейчас на подиум.
Обстановка чуть разрядилась, но ненадолго.
