– Боишься, что его грузины порушили?
– Да, – кивнул Сергей.
– Будем надеяться, что все обошлось…
Они стали протискиваться сквозь толпу, которая стала еще гуще. Люди стремились подойти поближе к сцене. Там стоял кто-то с мегафоном и объяснял в него, где выдают гуманитарную помощь. Комов сощурился, но разглядеть, кто выступает, так и не смог. Можно было разложить штатив, поставить на него камеру, а уж через нее, как через оптический прицел, разглядывать стоящего на сцене, но ведь все равно он не знал в лицо весь состав Правительства Южной Осетии?
– Ну что, поехали, – предложил Ильичев.
– А сюжет твой? – спросил у него Беляш. – Ты же в госпитале снимал.
– Я его уже перегнал. Наша «тарелка» здесь.
Сергей ее уже видел – белый микроавтобус, на бортах которого, точно мишени, были нарисованы логотипы их телекомпании. Рядышком, тоже обклеенные логотипами, притулились «Рено» и «жигуль». Машины пригнали из Москвы. Они изрядно запылились, потому что шли в шлейфе пыли, поднятой танками Пятьдесят восьмой армии.
– Чуть ли не на ходу снимали, – рассказывал Ильичев. – Горжусь: эти кадры потом все экраны мира обошли. С комментариями, что русские вторглись в Грузию. То, что война здесь шла уже несколько дней, западники предпочитали не замечать. Такое ощущение, что они крепко спали, и только рев наших танков их разбудил. В Рокском тоннеле ужас какой-то был. Не разгонишься, нужно под танки подстраиваться. Дым клубами. Машины задраили наглухо. Хуже всего пришлось тем, кто ехал в «Рено» – там кондиционера нет, машина на солнце нагрелась. Жарить на капоте яичницу, было еще нельзя, но внутри – чисто баня. Пот течет, одежда липнет к телу. Ребята боялись, что если ее попробовать снять, то слезет вместе с кожей. Впору отмачивать, как давно перевязанную рану. Вот только где воды добыть?..
Комов кивал, с интересом слушая о событиях, свидетелем которых ему не довелось быть. И вдруг до него дошло, что они с Женькой могут в любой момент отправиться домой. После разговора с Москвой он это знал, но как-то отстраненно, а теперь – понял. Уехать… Сначала во Владикавказ, а потом в Москву – ближайшим рейсом, потому что обратные билеты у них с открытой датой. Багаж ждать не придется, потому что никаких вещей у них, скорее всего, не осталось. Документы в кармане, Женька чертовски горд тем, что сумел сохранить камеру, сияет, как солдат, спасший в окружении знамя своей части. В аэропорту их встретит машина и отвезет по домам. Всего лишь через несколько часов он сможет увидеть родных, погрузиться в теплую воду, смыть пыль и грязь, надеть чистую одежду…
Ах, какое искушение! И никто ничего не скажет, потому что они с Беляшом сделали все, что могли. Кончилась командировка, совпавшая по времени с самым сильным «обострением» у грузин. Пора уезжать. Но здесь, сейчас, на его глазах творится история, и они с Женькой – ее часть. Если он уедет, то упустит что-нибудь важное, о чем потом, когда все уже уляжется, начнет жалеть. Ведь обычно работа журналиста – рутина, которая не оставляет после себя никаких воспоминаний, словно каждую ночь кто-то проводит магнитом по оперативной памяти, что запрятана в голове, и стирает все, что на ней записано…
Машины родной телекомпании радовали глаз. Казалось, стоит открыть дверь микроавтобуса, и попадешь в совершенно другой, удивительно знакомый мир, пространства мгновенно соединятся, и когда ты захочешь из автобуса выйти, то сразу окажешься в Москве.
Экипаж «тарелки» состоял из трех человек, плюс съемочная группа Ильичева – тоже три человека, да водители. Если прибавить Сергея с оператором, можно уже организовывать небольшую колонию…
Завидев Комова с Беляшом, все высыпали из машин, окружили их, стали хлопать по плечам, пожимать руки, что-то говорить. Они отобрали у Сергея тяжелую сумку с аппаратурой и штатив, готовы были забрать и камеру у оператора, но Женька ее не отдал.
Они проделали нелегкий путь, гнали машины с такой скоростью, что любой гаишник мог легко лишить водителей прав, но если их и останавливали, достаточно было объяснить служителю закона, куда они едут.
– Мы в Цхинвал, – говорил водитель, высовываясь в окно. – Ты же знаешь, что там творится. Надо быстрее доехать.
– Удачи вам, – менялся в лице гаишник. Если он и хотел наказать нарушителей, может быть, даже подсчитывал, сколько содрать с пижонов с московскими номерами, теперь стража правопорядка заботило другое: – Там у нас еще посты есть, – говорил он. – Я предупрежу по рации, чтобы вас не останавливали.
– Спасибо, – кричал водитель, срываясь с места.
Логотипы телекомпаний на бортах машин защищали их так же, как красные кресты защищают машины медиков, но, увы, не всегда. В любом вооруженном конфликте репортеры несут потери. Сергей с Женькой почти сутки считались пропавшими без вести, поэтому радость коллег была объяснимой.
– Как вы? – спрашивали они.
– Лучше не бывает, – отвечал, устало улыбаясь, Сергей.
Эта бурная встреча могла продолжаться долго. Комов чувствовал, что еще немного и дело дойдет до водки, даже водители выпьют, благо никто их не будет проверять здесь на содержание алкоголя в крови. Ильичев тоже все просчитал.
– Поехали, – решительно сказал он и так посмотрел на Сергея, будто именно он был виновником задержки.
– Мне бы телефон подзарядить, – напомнил Комов. – Скоро он отрубится.
– Оставь здесь его, потом заберешь уже заряженный.
– Хм… – почесал в затылке Сергей.
У Ильичева, конечно, был телефон, но со своим расставаться не хотелось. Вдруг кто-то из близких позвонит, начнет волноваться, если услышит чужой голос.
Он давно не представлял, как можно остаться без телефона, и чувствовал себя очень некомфортно, когда забывал его дома. Отчего-то казалось, что именно в этом случае раздастся звонок, требующий немедленной реакции.
Ильичев все понял без слов.
– У меня идея, – сообщил он. – Подожди-ка чуток.
Ильичев забрался в салон тарелки, где располагалась аппаратура, пробыл там минуту-другую, а выбравшись, подошел к Сергею, протягивая ему телефонную трубку.
– Возьми пока что эту. Не самый модная модель, я бы даже сказал, устаревшая, зато батарея заряжена на полную катушку. Дней пять точно проработает. Поставь туда свою сим-карту, а твою трубку, пока мы ездим, здесь зарядят.
– Я дороги не знаю, – признался водитель, когда ему сказали, что надо добраться до улицы Сталина. – А карты нет. Подскажешь, как ехать? – он с надеждой посмотрел на Сергея.
– Обязательно, – сказал Комов.
Он сел в кресло рядом с водителем, на заднем сидении умостились Ильичев и два оператора. Они заботливо держали камеры на коленках. Ассистенту Ильичева места не хватало, и его оставили возле «тарелки». Сергею показалось, что глазах ассистента промелькнуло обиженное: «На кого вы меня покидаете?»
– Мы скоро вернемся, – обнадежил остающихся Ильичев. – Заодно поищем, где на ночлег остановиться.
