Упав в номере гостиницы в кресло и включив телевизор, Сергей увидел на экране пляшущих людей. Настроение у них было такое, точно война закончилась, они одержали победу, а диктор как раз рассказывает об условиях капитуляции врага. Оказалось, что югославам удалось сбить натовский истребитель «Стелс», и вот теперь показывали, как люди прыгали на том, во что превратилось два миллиарда долларов. Куски металла вполне бы ещё сгодились для сдачи на пункт вторсырья. Хотя два миллиарда баксов за них не дадут. Поменьше. Правда, Сергей не знал, как оценивается килограмм алюминия и пластика в местных приёмных пунктах…
Сообщения о том, что югославская ПВО сбила тот или иной натовский самолёт, появлялись постоянно. Руководство альянса их опровергало. Югославы в подтверждение своих слов показывали обломки. На этот раз они впервые сбили «стелс».
Версии случившегося были разными. По одной из них в самолёт попали из старой системы ПВО «Шилка», которая находилась на вооружении югославской армии уже четверть века. Выходило, что валенком в небо кинули и – попали. По другой же версии югославский пилот, летевший на истребителе «Миг-15» визуально увидел «стелс» (это произошло совершенно случайно), и сбил его из бортовых пушек. Кстати, «Миги» с той поры, как они поступили на вооружение, никто не модернизировал. Они катастрофически устарели, но в этом-то и заключалось их преимущество – натовские радарные системы ушли очень далеко вперед и были рассчитаны на обнаружение самолётов совершенно других поколений, летающий антиквариат они демонстративно не замечали. Это всё равно, что выстрелить ракетой по самолёту Можайского. Она пролетит мимо, потому что делали её для поражения куда как более современных моделей.
Настроение у горожан было приподнятым – без всяких опасений можно ехать в любой кабак, не то, что несколькими днями ранее. Тогда Радко повёз журналистов в одно из самых своих любимых заведений, располагавшееся на окраине Белграда.
Это даже и не город был уже, а пригород, с сельскими одноэтажными каменными домишками под красными черепичными крышами. Там и располагалась корчма «У рыбаря», похожая на те, что описывают в книжках о путешественниках, которых застала ночь в дороге, и они, чтобы отдохнуть и немного перекусить, останавливаются на ночь в придорожных сельских гостиницах.
Вывеска над дверью была вырезана на доске, наверное, в незапамятные времена. Она рассохлась от непогоды и пошла трещинами, которые пересекали буквы, точно старческие морщины. Подъезжая к корчме, журналисты услышали звуки баяна и пьяные возгласы, из неприкрытой двери и окон клубами вырывался дым, точно в помещении топили печку по-чёрному, а то и вовсе там начался пожар, и сейчас посетители бились в неравной схватке с огнём.
– Здесь что, кормят рыбой, которую во время бомбардировок оглушило? – спросил Комов, прочитав название корчмы.
– Тут рыбных блюд почти и нет, – ответил Радко. – Говядина и свинина.
– Тогда почему корчма называется «У рыбаря»? Или в Саве и Дунае не рыба водится, а коровы и свиньи?
– Спроси у повара, почему её так назвали, а в Саве и Дунае я только рыбу ловил.
К тому времени вся компания была уже немного навеселе, даже Радко, которому было совершенно наплевать на то, что он сел за руль пьяным. Кто их будет посреди ночи останавливать, проверять документы и просить водителя дунуть в трубочку, чтобы проверить содержание алкоголя в его крови? Полицейские, что стоят на постах, наверняка тоже скрашивают своё дежурство глотком-другим сливовицы, и пойманного за такое нарушение водителя они отпустят с миром, а то и предложат ему составить им компанию…
Поставив машину на стоянку, компания ввалилась в корчму и замерла на пороге, потому что (насколько это вообще можно было рассмотреть в густых клубах табачного дыма), все столы, куда ни кинь взгляд, были заняты. Дым был едким, не иначе здесь курили самосад, одна затяжка которым продирает горло и лёгкие, будто по ним прошлись ёршиком.
Завидев новых посетителей, официантка, одетая в национальный костюм, помахала рукой, показывая, что где-то возле стены всё-таки есть пустующий столик. В другой руке она держала три огромные кружки с пенным пивом. Радко пошёл первым, как таран, следом за ним протискиваясь в узких проходах меж столиков и стульев, задевая посетителей, двинулись остальные. Помимо Игоря и Сергея в компанию входили три звезды порноиндустрии, решившие отдохнуть после съёмок очередного «блокбастера».
На сцене играли на баянах две тучные женщины, а третья (очень напоминающая внешним видом ту, что в отличном фильме «Чёрная кошка, белый кот» вытаскивала ягодицами гвоздь, по самую шляпку вбитый в доску) пела что-то сильно местное.
Оглядевшись, Комов понял, что они очутились среди пэвэошников и ополченцев, которые, судя по тому, что на столах было почти что одно спиртное, ударными темпами накачивались горячительными напитками. Сердце Сергея ёкнуло от предчувствия беды.
– Вы только по-русски не говорите, – тихо попросил Радко, когда они наконец-то уселись за стол. – А то сами знаете, что произойти может…
В корчме было шумно, чтобы что-то расслышать, говорить приходилось в самое ухо собеседника.
Увидев недоуменный взгляд Игоря, Радко пояснил:
– По роже схлопотать можно.
«Опять эти пресловутые С-300… – подумал Сергей. – Да ещё отказ Ельцина рассмотреть вопрос о приёме Югославии в союз Россия – Белоруссия. Но на каком языке говорить? Не по-английски же… Тогда уж точно поколотят, приняв за выходцев из стран, что ни сна, ни покоя югославам не дают».
А если дело дойдёт до драки, то какими бы талантами не обладали Игорь и Сергей, перспективы у них мрачные, учитывая численное превосходство противников. Реальная стычка, это вам не голливудская туфта.
И буквально в ту же секунду почти в самом центре корчмы завязалась потасовка. Она была быстротечной, и Сергей причин мордобития так и не понял. Парень, одетый в джинсы и рубашку, сказал что-то пэвэошникам. Один из них без лишних слов схватил его за грудки, оторвал от пола, чуть приподнимая, а другой заехал парню огромным кулаком по скуле. Первый пэвэошник во время удара отпустил свою ношу, и бедолага-парень, перелетая через столы и сбивая всё, что на них стояло, грохнулся на пол в метрах в трёх от своих обидчиков. От такой оплеухи он, похоже, впал в транс и признаков жизни не подавал. Смолкла музыка, шум приутих, все смотрели, что же будет дальше.
Встав со своего места, что-то зычно крикнул офицер. Ещё два пэвэошника подхватили парня под руки и выволокли на улицу. Спустя несколько секунд они вернулись, махнув офицеру, всё, мол, в порядке, и веселье продолжилось, а женщины с ещё большим энтузиазмом заиграли на баянах. Официантка спешно несла новые кружки с пивом взамен тех, что сбил во время полёта покинувший не по своей воле корчму парень.
Сергей стал подозревать, что следующим из этой забегаловки может вылететь он или кто-то из его друзей. Такие же мысли он читал в их глазах. Даже Радко перепугался не на шутку, явно жалея, что привез компанию в это место. Пришлось спешно убираться, быстро осушив принесённые официанткой кружки пива и даже не попробовав тех мясных блюд, ради которых они сюда и приехали.
