– Через переводчика – это плохо, – вздохнул дядя. – Учи языки, племянник! Да и не тебе одному они понадобятся, без этого нам в Единую Европу не войти. Видишь, ещё одна проблема… И тоже достаточно серьёзная. А инструкторы, о которых ты спрашиваешь, из Аль-Каиды. Только болтать об это не надо. Ты, кстати, знаешь о такой организации?
– Чуть-чуть, – признался Арджан.
– Этого мало, – строго сказал дядя. – И вообще не в обиду тебе скажу: меньше глазей, больше слушай. А то мне порой кажется, что слишком многое ты мимо ушей пропускаешь. Для исполнителя – качество незаменимое, но я, мой мальчик, готовлю тебя отнюдь не на роль простого исполнителя приказов. Так вот, запомни: Аль-Каида объединяет истинных мусульман, отдающих свою жизнь на борьбу с неверными. Сейчас действует она в основном в Афганистане и Пакистане, но постепенно сферу своего влияния расширяет. Создана Аль-Каида при активном участии американцев, а те, да будет тебе известно, зря деньги не тратят. Ваши инструкторы – профессионалы очень высокого уровня, у них есть чему поучиться. Понял?
– Да, – кивнул Хайдарага.
Любой совет дяди он воспринимал, как приказ, подлежащий абсолютно точному исполнению. Что английский язык пока ещё не совсем понятен, – это жаль, но и с помощью переводчика можно немало усвоить. А если что-то не просечёшь, – спросить нужно – за спрос не бьют.
Ещё через два дня произошло событие, которое, как подозревал Арджан Хайдарага, запомнится ему на всю жизнь…
За время пребывания в лагере Арджан довольно близко сошёлся с парнем, которого звали Эдоном. Был он постарше, чем Хайдарага, по слухам, успел послужить в Армии освобождения Косова, причём зарекомендовал себя там очень даже неплохо. Как Эдон попал в лагерь, Арджан не знал – сам Эдон об этом помалкивал, а спрашивать его Хайдарага постеснялся. Никто, кроме инструкторов, не знал и фамилии Эдона, но в этом ничего особенного не было – многие парни предпочитали свои фамилии и место жительства не афишировать.
На вечернем построении традиционно подвели итоги дня, а потом… Потом инструктор особо остановился на успехах, достигнутых Эдоном и Арджаном (у Хайдараги даже щёки от неожиданности заполыхали), и сказал, что им предоставляется увольнительная. До утра.
– Пойдём в село, – предложил Эдон.
– Идём, – согласился Хайдарага, хотя решительно не представлял, чем можно заниматься в незнакомом селении, где у него ни друзей нет, ни знакомых.
Эдон предложил, чтобы не возбуждать нездорового любопытства у местных жителей, переодеться в цивильное – джинсы, свитера, куртки, в которых приехали в лагерь. Во время занятий парни носили ставшую уже привычной камуфлу, но у сельчан такая одежда, скорее всего, вызвала бы удивление.
– Взял с собой что-нибудь? – поинтересовался Эдон, перед тем как выйти из лагеря.
– В каком смысле? – не понял Хайдарага.
– В том, что с голыми руками соваться в деревню не совсем сподручно.
– Едва ли нам разрешат автоматы с собой тащить, – улыбнулся Арджан.
– Пожалуй, – не стал спорить Эдон. – Хотя, мне кажется, что вполне хватит ножей и кастетов.
– Но зачем? – искренне удивился Хайдарага.
– А если столкнёмся с сербами?
– Да их в этом селе уже почти и нет!
– «Почти», это не значит – «абсолютно»…
– Я смотрю, не любишь ты сербов, – сказал Арджан, когда парни уже подходили к окраине селения.
– Это ты их не любишь, – хмыкнул Эдон. – А я – ненавижу.
– И за что же?
– За многое… – не стал вдаваться в подробности Эдон и, немного помолчав, добавил: – Это ж не люди, а мразь…
Они устроились в крохотном кабачке, заказав бутылку крепкой местной водки. Вкус её Хайдараге абсолютно не понравился, но, стараясь не отставать от приятеля, он усердно тянул огненное пойло. Скоро в голове приятно зашумело.
Неподалеку от них устроились за столом два совсем уж дряхлых деда, в углу шумела стайка молодёжи.
«Сверстники мне», – прикинул Арджан, глядя на них.
Один из местных ребят перехватил взгляд Хайдараги и что-то сказал своим приятелям. Те довольно заржали.
Эдон резко встал, подошел к парням, сказал им несколько слов, потом сплюнул на пол, вернулся к приятелю и шепнул:
– Спокойно…
Арджан недоумевающе посмотрел на него и пожал плечами.
– Выпьем? – Эдон уверенно разлил по стаканам остатки спиртного.
– Выпьем… – пьяно качнул головой Хайдарага.
Следующие несколько минут из его памяти стёрлись…
Арджан помнил, как, неуверенно переступая ногами, он плёлся к выходу из кабачка, да ещё твёрдую руку Эдона, поддерживающую его за локоть. В себя он пришёл на улице. Было темно, где-то взбрехивала собака, судя по лаю – мелкая и пустяшная.
– Держись… – голос Эдона донёсся словно издалека.
Хайдарага шагнул назад, опёрся спиной о шершавый забор, постарался принять вертикальное положение…
Послышались шаги. К ним быстро приближались несколько человек. Арджан сфокусировал взгляд и понял: та самая компания, из кабачка.
Когда парни подошли вплотную, передний – среднего роста, но крепкий, – что-то сказал. По-сербски.
– Говори по-человечески, мразь! – взревел Эдон.
Его кулак обрушился на парня. Тот отлетел в сторону, схватился за лицо. Тут же двое его приятелей набросились на Эдона, а третий ударил Хайдарагу.
Острая боль согнула, но Арджан справился с ней. Неожиданно ловко увернулся от второго размашистого удара. Бешенство ослепило, и он, сам не соображая, что делает, сунул руку под куртку. Рукоятка ножа удобно легла в ладонь.
Хайдарага видел расширяющиеся в ужасе глаза нападающего, но его рука уже шла вперёд – уверенным, не раз отработанным на тренировках движением. Оружие уткнулось в преграду, однако тут же преодолело её, и нож по рукоятку погрузился в живот парня. Что-то горячее выплеснулось на ладонь.
– А-а-а!!! – резанул по ушам вопль.
Нападающие метнулись в темноту. Остановившимися глазами Арджан увидел, как прыгнул за ними Эдон, как взмахнул рукой и вонзил нож под левую лопатку приотставшего парнишки. Потом быстро повернулся к Хайдараге:
– Уходим! Живее!!
Топот ног убегавших затихал вдали, зато где-то раздалась заливистая трель свистка…
И опять провал в памяти…
Арджан опомнился в лагере, в умывальной комнате. Он бессмысленно смотрел на свои руки, на валяющийся в раковине нож. Вода скатывалась по ним и становилась красной. От чужой крови…
Потом Арджана вырвало. Он долго сгибался от рвущих желудок спазмов, кашлял, отплёвывался. Наконец, немного пришёл в себя. Тщательно вымыл руки с мылом, убедился, что на ноже следов крови не осталось, внимательно осмотрел одежду. Грязи полно, но крови не видать, даже удивительно. Ополоснул разгорячённое лицо холодной водой и внимательно посмотрел в зеркало.
