– Да, мы это сняли, – похвастались коллеги.
– Завидую! А мне пустяк мешает: в Скопье не могу попасть.
– Подожди нас здесь…
Они вернулись минут через тридцать. Шли устало, как после длительного перехода, но широко улыбаясь. Сергей подумал даже, что коллегам удалось уговорить местных жителей взять македонский погранпункт штурмом и следом за ними идёт толпа, вооружённая камнями и палками.
– Там всё веселее и веселее становится, – сказал корреспондент. – Стычки с полицией и армией начались. Пикетчики ни в какую не хотят уходить. Объявили, что за сербов насмерть стоять будут. Камнями полицейских закидывают. А вы можете проезжать. Я им объяснил, что здесь съёмочная группа из России находится и проехать не может, так они откуда-то пригнали грейдер и готовы, как только вы подъедете, расчистить проход. Потом его сразу завалят, чтобы другие не смогли проехать.
– Круто! – восхитился Комов.
Они вновь подъехали к македонскому пропускному пункту, но пограничник, что их не пускал, ещё не сменился. Может, он работал здесь сутки через трое, и журналистам очень не повезло, что они попали именно на его смену.
Македонец вновь включил ту же пластинку о том, что русских он пропустить может, а серба – нет. Никакие уговоры на него не действовали. Сергей подумал было, не дать ли ему взятку – зелёные бумажки быстро решают подобные проблемы во многих частях света, но Радко объяснил, что это бесполезно. Для албанского националиста ненависть к сербам – святое. Никакие деньги не помогут.
Наконец Комов исчерпал весь набор аргументов и понял, что границу им всем вместе не перейти никак. Машину пришлось отогнать ещё дальше – испанцы объяснили, что близко стоять возле поста нельзя.
Откуда-то появились албанские дети, стали заглядывать внутрь салона. Взгляды у них были любопытные и хитрые, видать, детвора прикидывала, что можно утащить, когда хозяева машины отвлекутся. Несколько пацанов отошли в сторону и оживлённо переговаривались, наверное, они уже разрабатывали сложную операцию и решали вопрос, как отвлечь внимание тех, кто находился в салоне «мерседеса».
Сталкиваясь взглядами с Игорем, Сергеем или Радко, юные албанцы радостно вопили:
– Hello!
Стёкла были наглухо закрыты. Вскоре в салоне стало жарко. По спинам тёк пот. Страшно хотелось курить, но от дыма в машине стало бы совсем не продохнуть.
– Надо уезжать, – сказал наконец Сергей.
– Куда? – спросил Радко.
– В Белград. Не дадут нам ночь переждать возле миротворцев.
– Это точно… – поддакнул Игорь.
Радко прикинул, как быстро они сумеют доехать до границы с Сербией. До того как стемнеет, – уже не получалось, а ночью разъезжать по Косову опасно.
А детвора всё плотнее облепляла машину. Будущие независимые косовары прижимались к стёклам, расплющивали о них носы и губы, оставляли следы от дыхания и грязных рук.
Неожиданно дети расступились. Огромная тень приближалась к машине. Сергей, увидел её краем глаза и испугался, решив, что кто-то из взрослых албанцев решил поинтересоваться, а что это здесь делает машина с белградскими номерами? Но оказалось, что это миротворец. Он приветливо улыбнулся, постучал по стеклу машины, попросив его открыть. Черты лица миротворца были совсем не испанскими, было в них что-то очень знакомое, будто ребята, что стоят под Ораховацем, узнали, что российские журналисты попали в беду, и совершили очередной марш-бросок. На рукаве у пограничника была жёлто-синяя повязка. Трезубец отсутствовал, но и без него Комов догадался, что это украинец.
– Привет, хлопцы! Что у вас стряслось? – спросил миротворец, когда Сергей открыл окно.
– Завязли мы тут, – пояснил Комов.
Он открыл дверь, с наслаждением вдохнул свежего воздуха. Игорь начал объяснять миротворцу, что произошло. Дети внимательно следили за разговором, хотя ни слова не понимали.
– Тут я бессилен… – сказал с грустью украинец. – Могу вот что предложить. Вы дождитесь, когда моя смена закончится, а потом доедем до моей части. Здесь недалеко. У нас переночуете, а утром… – он замолчал, очевидно, сперва хотел сказать слово «Белград», но его подслушивающие дети поймут, и оно их насторожит. – Утром в гостиницу поедете, – закончил фразу миротворец.
– Когда у тебя смена? – спросил Сергей.
– В два ночи. Поздно, конечно…
– Поздно, – согласился Комов. – Дело в том, что нас всё дальше от миротворцев оттесняют. Видишь, как далеко отогнали. Похоже, не хотят испанцы с косоварами связываться. Боюсь, не дождёмся мы тебя. Может, лучше ноги в руки брать и рвать отсюда на всех парах?
– Опасно… – почесал в затылке украинец. – Я попробую предупредить о вас миротворцев, но что из этого получится, ей-богу, не знаю…
– Хреново дело, – печально констатировал Зубцов.
У самого-то Игоря, как и у Сергея, путь для спасения был. Они в любой момент могли пересечь границу, а там никакие албанцы не страшны, но... Такая мысль им и в голову не приходила – с самого начала решили, что втроём приехали, втроём и уедут.
Украинец ушёл. Становилось всё темнее и всё страшнее. Про их машину наверняка знала уже вся округа. Выключи они фары, затаись, не издавая ни звука, всё равно их найдут. И темнота не поможет. Скорее наоборот – она скроет нападающих.
Бездействие в ожидании беды сводило с ума. Комов понимал, что оставаться здесь бессмысленно, с каждой секундой ситуация становилась всё хуже. Он чувствовал, что в темноте что-то готовится. Если соберётся толпа, она мигом добежит до машины, взломает двери, вытащит пассажиров и… их больше никто не найдёт. А миротворцы сделают вид, что ничего не заметили.
– Какие будут предложения? – спросил Сергей.
– Здесь больше оставаться нельзя, – ответил Радко.
– Согласен! – подал голос с заднего сидения Игорь.
– Тогда поехали в Белград.
Свет фар мазнул по окружающей машину темноте, и Сергей с ужасом понял, что чувствовали белогвардейцы, когда они перенаправили свои прожекторы на Сиваш. Вокруг были люди, много людей, они подбирались к машине под прикрытием темноты. Прежде что-то останавливало их. Они чего-то ждали. Быть может, того, что пассажиры «мерседеса» заснут?
Радко утопил педаль газа, покрышки завизжали, машина сорвалась с места. Серб бешено вертел рулём, ускользая от собравшихся, которые, понимая, что добыча от них уходит, бросились следом за автомобилем. Но теперь им было его не догнать.
– Мне кажется, что на нас хотели напасть, – высказал догадку Игорь, когда они выехали на дорогу.
– Мне тоже, – сказал Сергей. – А кто такой генерал Янкович?
– Не понял… – озадачился оператор.
– Так назывался пограничный пост, – пояснил Комов.
– Я знаю, о ком ты спрашиваешь, – вступил в разговор Радко. – Генерал Божидар Янкович. Он в Белграде родился и с турками всю жизнь воевал. Когда ваши в конце прошлого века турок на Балканах били, он тоже принимал участие в той войне.
