Девчонку накачали силой, а вот опыта ей взять неоткуда. Вряд ли ее учили убивать.
Снова движение, еще один удар – его отвел неумело поставленный блок, и еще четыре выпада, три из которых достигли цели: Пандора любила работать сериями. Каждый ее удар мог бы отправить в нокаут Валуева или пробить кирпичную стену. Лицо девчонки заливала кровь, но дыхание она держала – сила, в ней сила…
Невидимая волна которой впечатала Пандору в стену.
«Молодец!»
Ответить тем же! Сделать так, чтобы внезапно сгустившийся воздух зашвырнул донора…
Не успела.
Юля работала с силой неожиданно ловко: встречным импульсом заблокировала выпад Пандоры и тут же сформировала три подряд ударных волны.
«Соплячка, говорите?»
Пандора успела погасить атаки девчонки, сделала пару шагов, намереваясь вернуться к ближнему бою, в котором чувствовала себя гораздо лучше Юли, но… Две подряд волны, а успокоить получилось только одну. Вторая врезалась в грудь и вывернула наизнанку сустав занесенной для удара руки.
«Черт!»
Пандора попыталась вскочить, однако следующий поток подхватил ее и швырнул на бетонный потолок. В голове зашумело. На мгновение, всего на мгновение, но этого оказалось достаточно. Юля отпустила соперницу, не успевшая подготовиться к такому сюрпризу Пандора врезалась в пол, и следующие несколько ударов выбили из нее сознание.
Ясень убрал «глушитель» в кобуру и молча сунул в карман Германа проигранную десятку.
– Ну все, все… Все кончилось. – Карбид обхватил руками Юлю и прижал к себе. – Все кончилось, девочка, все. Теперь тебе никто не угрожает.
Юля всхлипнула.
– Ты молодец. Ты вела себя очень смело. И показала себя очень сильной. Я горжусь тобой.
Девушка всхлипнула еще раз и разрыдалась.
Отходняк. Напряжение спало, и наружу рвутся чувства, которые Юля загнала перед боем внутрь: страх, растерянность, сомнения. Теперь они хлынули слезами на грудь Германа.
– Я боялась! В машине, когда они схватили… а потом здесь… я вошла – он выстрелил… я хотела убежать…
Карбид погладил девушку по голове.
– Все хорошо, милая, все хорошо.
Ясень склонился над Пандорой, внимательно осмотрел, после чего перевел взгляд на Германа:
– Придет в себя минут через пять. Быстро восстанавливается.
– Надо уходить.
– Она жива? – шепотом спросила Юля. Но не повернулась, не оторвала лицо от груди мужчины. – Мне показалось…
– Она жива, – успокоил девушку Карбид. – Ты поступила правильно.
– Расстроился? – негромко осведомился Виктор.
– Так даже лучше, – спокойно ответил Герман, глядя напарнику в глаза.
Ясень взвалил бесчувственную Пандору на плечо, поднялся на ноги и шагнул к лифту, дверцы которого распахнулись в бетонной стене.
– Только ты с донесением обожди, – вслед ему произнес Карбид.
Виктор остановился:
– Почему?
– Обожди, – повторил Герман. – Давай делишки сначала доделаем, лады? Девочку до дома проводим, память Издерасу почистим, а уж потом присядем да настучим послание. За твоей подписью, разумеется.
«Ах да, он боится, что я расскажу о Юле!»
– Договорились! – Ясень ухмыльнулся и вошел в лифт.
Эпилог
Сначала свинцовое небо, теперь свинцовые стены. И хотя в них нет ни грамма металла, его тяжесть всюду. В каждом вздохе, в каждой мысли, во всей «искре».
Тюрьма.
Подстанция. Единственная в мире тюрьма, способная удержать раскрывшуюся «искру». Способности не помогут, да они и кончились. Не отняты – заблокированы, но все равно кончились. Так же, как и командировка.
Где-то совсем рядом пыхтит Ручной Привод. Таинственный и нелепый. Мешающий всем. Непонятно зачем созданный, неизвестно почему охраняемый жалкой кучкой омертвевших «искр». Пародия на Бога.
Или сам Бог?
Что, если Ручной Привод – грозный и внимательный страж, приглядывающий за подрастающими «искрами»? А работают с ним только самые лучшие, самые чистые, способные поставить вечные законы выше всего на свете? Способные отринуть неизменное – пойти против своего Царства. Против своей сути.
Хладнокровный убийца, обманувший отца и пожертвовавший собой ради торжества справедливости. Великий врач, спасший сотни людей и ставший хладнокровным убийцей. Жернова Ручного Привода перемалывают и зерна, и плевелы.
Пародия на Бога или сам Бог?
«Когда я сломалась?»
«Давно, Катенька, очень давно. Когда решила, что чтение мыслей поможет тебе подняться выше всех. Когда почувствовала себя избранной. Когда презрение вытеснило из сердца остальные чувства. Теперь же ты пытаешься вернуться в нормальный мир».
Вернуться в нормальный мир… Какой простой ответ. И какой точный.
«Я хочу выблевать из себя это с…ое могущество, пришедшее слишком рано!»
– Как ты?
Дверь не открылась – исчезла, растворилась в воздухе. И Ясень не вошел, а появился в проеме. Возник. Подстанция, черт бы ее побрал! Самое таинственное место во Вселенной! Место, где можно обмануть развитую «искру», заставить ее почувствовать то, чего нет.
– Здесь нет двери, – прищурилась Пандора. – Нет камеры. Вы меня обманываете.
– Ты видишь только то, что хочешь увидеть сама.
Уселся напротив, прямо на пол, прислонившись спиной к холодной стене. Смотрит… оценивающе? Нет. Высокомерно? Нет. С сочувствием? Нет, нет и нет – откуда оно в нем? Едва ли не впервые в жизни Пандора не понимала, какие эмоции владеют собеседником. Чувствовала, что широкоплечий красавчик небезразличен, но не могла пробить защиту. Оставалось делать выводы на основании известных фактов. Впрочем, в этом виде спорта Пандора тоже была мастером.
«Ему приказали мне помочь, отпустить живой, не губить ценного агента. Отправить наверх, в лапы следователей. Затем наказание, и…»
И все сначала.
– Почему не пришел Карбид?
– Не желает тебя видеть.
Пандора жестко посмотрела на Ясеня:
– Когда меня заберут?
Виктор слегка дернул плечом – первое проявление бурлящих в нем эмоций:
– После того, как я доложу о твоей поимке.
– Почему тянешь?
Вот он – главный вопрос! Отвел взгляд красавчик! Отвел! Ибо тянет потому, что не знает ответа.
«Ломка!» – догадалась Пандора.
Инструкторы рассказывали об этом состоянии, через которое проходят все молодые коменданты. Проходят, чтобы стать комендантами. Или не стать. Сейчас Виктор непредсказуем, и никто не способен сказать, в какую сторону его унесет. Одну минуту ты вьешь из него веревки, в следующий миг тебя топчет тяжелый танк. Ломка.
