Пандора продолжала молчать, но за те несколько дней, что они провели вместе, Гарри сумел немного изучить женщину и понял, что она ждет извинений. Или хотя бы нечто, их напоминающее.
– Мне показалось, что парень не тянет на супермена, – выдавил из себя Скотт. – И то, что мы о нем уже знаем, подтверждает мои сомнения. Он хорек. – Гарри презрительно кивнул на монитор, по которому бегал пленник. – Маленький человечек.
– Далеко не каждому удается развить свои способности, стать тем, кем должно. Найти свое настоящее место в мире. – Пандора протянула руку и пальцем коснулась фигуры пленника на экране. – В каждом из нас заложено очень много, но люди – рабы обстоятельств, воспитания, принципов. Рабы своего страха и чужого мнения. Жертвы нерешительности. А некоторые боятся даже того стержня, что есть у них внутри. Им кажется, он мешает жить. Требует быть смелым, требует добиваться своего, а ведь это так некомфортно. – По губам Пандоры скользнула усмешка. Не презрительная, скорее грустная. – Наш донор, этот маленький человек, хорек, как ты его назвал, мог бы стать настоящим героем. У него были все задатки. Но он поплыл по течению, пошел туда, где проще, где не нужно рисковать, где можно просто жить. Он растворил свой стержень в кружке пива на ночь и футбольных матчах по телевизору… – Она вновь посмотрела на Скотта: – Ты его презираешь.
– Да, – жестко ответил Гарри.
– Правильно. Лучше презрение, чем жалость.
* * *
Заключительное интервью, конечно, если эти разговоры можно было назвать «интервью», Юля взяла у доктора Халидова, того самого, который оперировал последнего «воскресшего» больного. Высокого импозантного брюнета Юля поймала, когда он шел к своему «Мерседесу» – помимо работы в больнице, которую хирург не желал оставлять, Халидов практиковал в крупном частном центре, а потому, мягко говоря, не бедствовал. Выслушав предложение дать интервью, доктор немного поразмыслил, посмотрел на часы – Юля уже поняла, что в Михайловской больнице бездельников не привечают – и согласился «уделить прессе» четверть часа. Впрочем, как и во всех предыдущих случаях, ничем интересным диалог не закончился.
– Возвращения, конечно, редкость, однако для человека с медицинским образованием в них нет ничего загадочного. Организмы у нас, как ни крути, довольно мощные, приспособленные, и за жизнь они цепляются до последней возможности.
Ничего такого, чего бы не сказал Митин.
– То есть, если человек не пьет, не курит, занимается спортом…
– То он умрет с той же вероятностью, что и все остальные, – улыбнулся Халидов. – И не обязательно проживет дольше.
– Понимаю, – вздохнула девушка. – Кирпич на голову, Аннушка разлила масло…
– Не только, – покачал головой врач. – Не часто, заметьте – не часто, это уточнение очень важно, бывает так, что организм способен компенсировать и курение, и пьянство, и прочие излишества, позволяя человеку прожить очень долго. Как говорится, каждому хватает здоровья до конца жизни. Мы слишком разные, чтобы стричь всех под одну гребенку, но, по статистике, лучше все-таки воздержаться от вредных привычек.
– Получается, к вам в больницу часто привозят сильных людей?
– Получается, так.
– А вот Иван Алексеевич уверен, что причина многочисленных возвращений в профессионализме и опыте врачей.
– Команда у нас хорошая, и глупо отрицать, что этот факт влияет на интересующие вас события. – Корректный, спокойный ответ. Халидов, как и любой умный человек, умел быть неплохим дипломатом. – Поймите, Юля, возвращения – слишком сложный вопрос, чтобы на него можно было дать однозначный ответ. Иван Алексеевич прав. Я прав. А истина, скорее всего, в сочетании этих факторов. И, возможно, кое-каких еще.
– Каких?
– Полагаю, они не входят в мою компетенцию.
Ну, прямо «истина где-то рядом».
Хирург улыбнулся, попрощался, поднялся со скамейки и направился к своей машине. А окончательно погрустневшая Юля тяжело вздохнула и принялась бездумно перебирать разложенные на скамье «орудия производства»: блокнот, авторучка, диктофон, фотоаппарат…
Теперь девушка совсем иначе вспоминала слова Олега – «ерунда все это».
Ведь действительно ерунда!
Ну, статистика, ну, интересная статистика, но что из этого? Где есть статистика, там есть аномальные всплески. Так было и так будет. И нечего искать мистические ответы на житейские вопросы.
А даже если и не ерунда! Даже если за аномально высоким количеством возвращений что-то есть, то как это выяснить в больнице? Неужели главврач признается: «Да, шустрая мамзель, я старый колдун, и врачи мои колдуны. Мы умеем воскрешать мертвых. А по воскресеньям делаем это дважды за те же деньги». Нет, полная ерунда. Обычное совпадение. Здесь на самом деле работают замечательные врачи, а привозят сюда крепких, жаждущих жить пациентов. Обычные люди, которые спасают других обычных людей. А тому, кто далек от медицины, кто не в состоянии отличить аппендикс от мозжечка, кажется, что он наблюдает за работой колдунов.
Юля рассеянно провела рукой по блокноту и вдруг услышала за спиной знакомые голоса. Или не знакомые? Она не знала этих людей, но явно слышала их сегодня. Слова обретали смысл, складывались в цепочку воспоминаний, и, поворачиваясь, девушка уже знала, кого увидит.
– Деньги принес?
– Сразу предупреждаем, что на расписку можешь не рассчитывать.
– Мы не бухгалтерия.
– А этот пень тебе штуку отдал или зажал?
– Мы предупреждали.
Санитар угрюмо оглядел Бизона и Бандеру – лохматые успели переодеться в серые спецовки кочегаров, – после чего вытащил из кармана две мятые пятисотрублевые купюры:
– Вот.
– Отлично! – осклабился Бизон, принимая деньги.
– Сразу видно честного человека.
– Другой бы ныть начал, мол, клиент откинулся, а я ничего не знаю, а этот деньги на бочку, как положено.
– Жаль, что с одноногого бабки снять не успели.
Санитар скривился:
– Откуда вы знали?
– Знали что?
– Откуда вы знали, что он умрет? У него ведь только нога была сломана.
– А мы и не знали, – сдал назад хитрый Бизон. – Мы над ним прикололись. А теперь смотрим: ты идешь с похоронной рожей.
– И сразу все поняли, – перебил приятеля Бандера. – А с мужиком-то что случилось?
Бизон вопросительно поднял брови.
– У него, оказывается, от удара открылось внутреннее кровотечение, – неохотно ответил санитар. – На операцию повезли, да не довезли.
– Прикинь, как бывает: насморк подхватишь, а потом глядишь – коровье бешенство.
– Это у англичан коровье бешенство, а у остальных птичий грипп.
– Англичане умеют устроиться.
