– И те, и другие?
– Да, Ясень, и те, и другие. И твои, и мои. Клоны нужны всем. А совместное использование лаборатории, помимо снижения расходов, гарантирует нейтралитет конкурентов. Предыдущую лабораторию мы разгромили по наводке моих. А перед этим твои сдали нам лабораторию моего Царства.
– Не верю.
– Твое дело. – Карбид посмотрел на часы. – Ну что, пойдешь в Ручной Привод?
– Надо бы…
И в этот миг завыла сирена.
– Черепаныч!
Юля, разумеется, не заметила привернутый к потолку интерком, а потому, когда над головой рявкнул мужской голос, вздрогнула и машинально отступила назад.
– «Наездник»!! – заорал суетящийся у приборной панели механик.
– Где?!
– Я уже передал координаты!
– Вижу… Стартуем!
Другой голос:
– Оставайся на связи!
– А куда я денусь?
Опомнившаяся Юля подошла ближе, привстала на цыпочки и заглянула через плечо Черепаныча.
Основным элементом приборной панели Ручного Привода был круглый зеленый монитор, напоминающий экран радиолокационных станций, которые девушка однажды видела в кино. Слева и справа от него располагались тумблеры и верньеры, некоторые с опознавательными знаками, некоторые просто так. Сверху и снизу по два индикатора, причем обе верхние стрелки ушли далеко направо, а обе нижние – налево. В правом углу панели нацарапано неприличное слово.
– Интересно? – не отрываясь от экрана, поинтересовался механик.
– Ага.
– В действии Ручной Привод мало кто видел. Будешь потом друзьям рассказывать, хвастаться.
«Да уж, рассказов тут на десять полос хватит!»
– Что это? – Юля указала на сияющую в центре экрана красную точку. – Цель?
– Жертва.
– Какая еще жертва?
– Жертва «наездника». Ты что, не слышала, что я комендантам докладывал?
Жертва? Наездник? Слова понятны, но вот смысл, который вкладывает в них странный механик странного агрегата, терялся. И девушка решилась:
– Жертва чего?
– Ну ты даешь, проверка! Тебя вообще ничему не учили, что ли?
– Я ведь первый раз!
Черепаныч крякнул.
– Ну, смотри сюда, проверка. – И чуть подвинулся, подпуская Юлю к панели. – Красная точка – «искра» жертвы. Кто-то очень сильный оттуда прилетел, тело занял, а эту «искру» вытолкнул.
– «Наездник»?
– Да, так мы их называем. Проблема в том, что на Земле «искра» должна быть в теле.
«А ее вытеснили!» Юля, неожиданно для себя, протянула руку и дотронулась до экрана, закрыв красную точку пальцем. Словно пыталась помочь, поделиться теплом, силой…
Черепаныч покачал головой.
– Что с ней станет?
– Иди сюда.
Вызванная тревогой суета слегка улеглась. Кто-то отправился по указанным координатам решать проблему, и у механика появилась толика свободного времени. Он взял девушку за руку и провел к объемистому металлическому баку, можно сказать – цистерне, настолько большому, что в помещение выходила только нижняя его часть.
– Это Отстойник. В нем прячутся «искры», которым заказан путь наверх.
Юля уже поняла, что именно обозначают на «Малой Земле» термином «искра», а потому почувствовала, что внутри стало холодно. Перед ней стояла тюрьма для душ. Или гетто. Или лепрозорий. Концлагерь.
– Загляни внутрь, – предложил Черепаныч.
Девушка послушалась. На ставших ватными ногах подошла к баку и посмотрела в иллюминатор.
И судорожно выдохнула:
– Господи!
Внутри цистерны царила непроглядная тьма, которую медленно рассекали сияющие кометы.
«Искры».
«Сколько их тут? Сотни? Тысячи?»
Царственный вид огромного количества звезд потряс Юлю. Однажды в Крыму они с Олегом сидели на горе, а над их головами горели звезды. Тысячи и тысячи звезд. Тогда девушке показалось, что ничего прекраснее она никогда не увидит, но сейчас она была к ним еще ближе – на расстоянии толстого стекла. Вселенная, спрятавшаяся в металлическом баке…
«Отстойник!»
Юля отпрянула назад. Вновь вздохнула, пытаясь стряхнуть липкое ощущение неправильности происходящего. Вспомнила слова механика и спросила:
– Какая из них жертва?
Черепаныч пожал плечами:
– Ручной Привод знает.
Душа, которую выгнали из тела.
– Что с ней будет?
– Три дня «искра» пробудет в Отстойнике. Если же коменданты не успеют поймать «наездника» и провести обратный обмен, «искра» жертвы погибнет.
– Навсегда?
– Навсегда, – подтвердил механик таким тоном, будто речь шла о смерти комара.
«Он привык? Он зачерствел? О боже, я ему верю?»
Последнее открытие потрясло девушку больше всего. Она верит! Ей сказали, что в баке, который стоит в подвале обшарпанного корпуса Михайловской больницы, хранятся души людей, и она поверила!
«Здесь, на „Малой Земле“, прячется Чистилище?!»
Нет, не Чистилище. Гораздо хуже. Величественные кометы, рассекающие Вселенную этой цистерны, никогда не очистятся. Им заказан путь наверх. Здесь их Ад и их Рай. Их последнее пристанище… если загадочные коменданты не успеют.
Юля достала сигарету, щелкнула зажигалкой – Черепаныч не протестовал – и, глубоко затянувшись, неожиданно для самой себя задала очень четкий и осмысленный вопрос:
– А все эти «искры»… – Девушка кивнула на иллюминатор. – Они все вытеснены «наездниками»?
Будто у них обыкновенное интервью, нудные расспросы о производственных буднях.
– Нет, конечно, – улыбнулся механик. – «Наездники» на Землю прорываются не часто – слишком плотный кордон.
«Кордон? Что еще за кордон?»
– Что еще за…
«Опомнись! Ты – проверка! Ты не можешь не знать о кордоне!»
Юля сделала вид, что глотнула дым, закашлялась, а потом поинтересовалась:
– Тогда откуда столько «искр»?
– Самоубийцы, – легко объяснил Черепаныч. – Для них, собственно, Отстойник и предназначен. Сорок дней они здесь… – Голос механика неожиданно дрогнул. – Сорок дней они, значит, здесь, а потом – все. Наверх им ходу нет.
– Почему? – прошептала Юля.
– Они жить не хотят, – также тихо ответил механик. – Так зачем им Вечность?
* * *
Снова в теле!
Снова в человеческом теле! Руки, ноги, бьющееся сердце, дыхание… Как же это, оказывается, здорово – просто дышать! Моргать. Чувствовать легкий голод! Чувствовать, что пересохли губы. Ведь они есть – губы!
