Но насколько же все иначе.
Привычные ощущения владения телом – и понимание новых возможностей. Он еще не воспользовался ни одной из своих запредельных способностей, но уже знал о них все. О том, что может. О том, сколько у него сил.
«Чертов супермен!»
И улыбнулся собственной шутке. Улыбнулся так, как научился, будучи «искрой», – одной только душой. Без движения губ. В этом есть что-то глубокое – улыбаться душой, и что-то безобразно мелкое. Ведь улыбка предназначена не только тебе. Ведь улыбку нужно не только почувствовать, но и увидеть. Только тогда она будет настоящей улыбкой.
«Хватит философствовать! Пора приниматься за дела!»
Да, чертовы дела… Поганые дела, которые он, по недосмотру, оставил. При воспоминании о них настроение начало было портиться, однако…
Как же хорошо вернуться!
– Как он, Ираклий? – поинтересовался здоровяк.
Второй бандит обернулся и посмотрел на лежащего Андрея.
– Валяется.
– Чем же его прихватило?
– Я смотрел вены, – бросил третий бандит, тот, что сидел сзади. – Чистые вены. Он не наркоман.
– Шота в таких делах не ошибается, – осклабился здоровяк.
Шота, который плотно сидел на героине, криво усмехнулся.
– Может, он припадочный?
– А тебе не по фигу? – Ираклию надоел бессмысленный разговор. – Припадочный, психованный – какая разница? Жить ему осталось час. А то что он без сознания, так нам же легче.
Веснин чуть-чуть, на толщину волоса, приоткрыл глаза. Он лежал на спине, а потому видел боковое окно внедорожника. Затянутое облаками небо и верхушки деревьев. За то время, пока он приходил в себя и прислушивался к разговорам похитителей, машина успела выехать из города.
«Понятно. Путешествие в один конец. Интересно, у них есть какое-то любимое место? Вряд ли. Каждый раз разное, так безопаснее. Зато стрелять в машине не будут, уже хорошо».
Никогда, несмотря на то что состояние свое Веснин нажил в лихие девяностые годы, он не переживал подобных приключений. Однако психологию уголовников Веснин знал неплохо – навидался и представлял, чего от них ожидать.
«К сожалению, подтвердились худшие опасения».
Если бы на Андрея «наехали» с целью вымогательства (молодой парень, получивший огромное наследство – лакомый кусок для бандитов), его постарались бы запугать. А эти, судя по разговорам, общаться с пленником не намерены. Они приказ выполняют.
«Ну и ладно. Раз так, значит, так…»
– Он очнулся.
– Уверен, Шота?
– Конечно, уверен! – Бандит ударил парня ногой. – Зенки приоткрыл и в окно таращится. Думал, не замечу. – Еще один удар. – Обмануть хочешь?
«Главное – выбрать правильную линию поведения!»
Веснин открыл глаза и проныл:
– Кто вы такие?
Неплохо было бы пустить слезу, но не получалось. Самоуважение не позволяло. Ладно, обойдемся дрожащим голосом и жалким видом.
– Мы твои друзья, – сообщил бандит с переднего сиденья, Ираклий то есть. – Тебе плохо стало, понимаешь? Мы тебя спасли на улице. Подняли и повезли.
Веснин сморщил лицо.
– Я помню, как меня замутило.
– Вот видишь, ты все помнишь. И все понимаешь.
– А куда вы меня везете?
– В больницу. Нет-нет, лежи!
Веснин попытался подняться, но Шота наступил ему на грудь. Жест, плохо вяжущийся с дружелюбным тоном Ираклия.
– Лежи, дорогой, тебе ведь плохо. А скоро будет хорошо. Совсем скоро.
– Мне кажется, вы мне врете, – горьким тоном произнес Веснин.
– Когда кажется, креститься надо, – наставительно заметил Ираклий.
– Я крещеный.
– Молодец.
– А вы?
Сидящий за рулем здоровяк хмыкнул. Ираклий и Шота обменялись удивленными взглядами.
– А тебе зачем?
– Убийство ведь грех смертный, – вздохнул Веснин. – Не боитесь брать на душу?
– Отмолим, – пообещал Ираклий. – За нас не волнуйся.
– Не впервой, да?
– Да, парень, не впервой.
Упоминание о грехе бандиту не понравилось, тон стал жестче.
– Ты лучше помолись. Раз верующий.
Веснин тяжело вздохнул. Он сообразил, что разговаривает с уголовниками чересчур уверенно, и решил продемонстрировать слабость. К счастью, похитители не обратили внимания на необычное спокойствие пленника. Да и времени у них на это не осталось: здоровяк свернул с дороги, «Юкон» немного потрясся по колдобинам проселка, после чего встал.
– Приехали.
Утруждать себя бандиты не стали, от шоссе отъехали метров на сто: до них то и дело долетали звуки проезжающих по дороге машин.
– Яма где?
– Туда идти надо. – Здоровяк показал куда. – Двадцать шагов.
– Лопаты там?
– Ага.
Веснин опустил голову:
– Отпустите меня. Пожалуйста.
– Извини, пацан, но у нас контракт. – Ираклий кивнул. – Шагай.
– Мне отец оставил сто миллионов! Я отдам половину.
– В другой раз, парень. – Бандит выразительно посмотрел на Веснина. – Иди сам, или Шота тебя ударит.
Здоровяк двинул вперед – показывать дорогу. Веснин, всхлипнув, пошел за ним, чувствуя на спине взгляды двух других уголовников. Их беспокоило только одно: чтобы не появились случайные свидетели, самого парня бандиты в расчет не принимали. На что он способен против троих?
Ни на что.
Но и рисковать они не станут, выстрелят сразу, едва дойдут до места, чтобы без разговоров и соплей. Пальнут в затылок, спихнут тело в яму и закопают. И знак подавать никакой не будут, чтобы жертва не запаниковала.
Здоровяк сделал резкий шаг вправо.
Правильно: показывает, что яма рядом.
А значит…
Веснин не позволил Ираклию выстрелить. Молниеносно развернулся, отвел направленный на себя пистолет в сторону, изогнулся и ударил бандита ногой в висок. Следующий выпад – Шота. Снизу вверх, в подбородок, тут главное – направление. Ну, и сила удара, конечно. Хруст позвонков подтвердил, что все сделано правильно. Теперь нырок в сторону, разворот и последняя атака – здоровяк. Уголовник успел выхватить пистолет, но зачем он ему? Разве что застрелиться. Поспеть за стремительно передвигающимся Весниным бандит не мог даже в теории. Пропустил удар в кадык, зашатался и полетел в яму, которую заботливо выкопал для жертвы.
«Вот и все».
Несколько секунд Веснин стоял, внимательно прислушиваясь, а затем, не уловив ни посторонних шорохов, ни чужого дыхания, вернулся и перенес в яму Шоту. Последнего бандита взял под мышки, усадил спиной к дереву и отвесил несколько пощечин.
