Нужно было срочно прекратить разговор. Ясень чувствовал: еще чуть-чуть, и сорвется. Наорет на Черепаныча, с корнем вырвав наметившиеся ростки доверия. А лучший способ сменить тему – заняться делом, ради которого он и заявился в подвал.
– Дайте журнал.
– Пожалуйста.
Ясень небрежно пролистал замасленные листы, в двух местах прищурился, с трудом разбирая почерк механика, а увидев последнюю заполненную страницу – нахмурился.
– Вы запускали Ручной Привод?
– Обычное холостое включение согласно плану профилактических мероприятий с целью проверки работоспособности.
Черепаныч ответил бойко и заученно. И в глаза Ясеню он смотрел слишком искренне.
– Согласно плану?
– Так точно.
– Обычная вещь?
– Самая заурядная. Вот, помню, на галерах нас учили правильно сушить весла…
– Кто дал приказ на включение? – перебил механика Виктор.
– Комендант, разумеется.
– Карбид?
– А кто же еще?
– Та-ак, аккуратненько проводим здесь…
Главный холл «Малой Земли» был в очередной раз превращен в мастерскую художника-плакатиста. На нескольких стульях лежала доска с пришпиленной красной тканью, а около нее, на полу, – открытая банка с белой краской. Герман аккуратно дописал последнее слово, со вздохом разогнулся, отошел на пару шагов назад и с удовольствием прочел:
– «Медицинский работник! Твердо стой на страже здоровья нации!» По-моему, хорошо получилось.
И насторожился, уловив позади шорох шагов.
– Кто?
– Карбид, к тебе можно? – неуверенно поинтересовался стоящий на лестничной клетке Бизон. За ним переминался с ноги на ногу расстроенный Бандера.
Судя по тому, что бедовые кочегары не рисковали входить в холл, они принесли дурные новости.
– Натворили чего?
– Доложить хотим, – убитым голосом ответил Бизон, спрятавший наглые глаза за солнцезащитными очками.
Однако даже очень темные стекла не способны скрыть запах перегара.
– Донести, – уточнил Бандера. – Молчать не можем за такой бардак.
Белобрысый здоровяк искренне верил, что доносчику полагается снисхождение.
– Что случилось?
– Короче, вечером вчера… – начал Бизон.
– Ночью!
– Началось-то все вечером!
– А главное ночью случилось, – не унимался Бандера.
– Да погоди ты с ночью!
– Сам тогда рассказывай!
– Я и рассказываю!
– А я придумал все доложить…
Спор грозил затянуться.
– Бизон! – оборвал санитаров Карбид. – Говори ты.
– Слушаюсь! – Невысокий продемонстрировал напарнику средний палец и начал: – Короче, вечером вчера мы выпили.
– Да уж, такое не часто случается, – саркастически заметил Герман.
Бизон не обиделся.
– Пили мы вчетвером. Я, дурень этот, Бандера, Федя, это водила местный, со «Скорой помощи», и Черепаныч. Отмечали переезд комплекта «Откровение 2.0» на новый склад.
– Ох, и намучились.
– Это к делу не относится! – строго отрезал Бизон, но, глядя на коменданта, не удержался: – Работа, конечно, та еще. Тяжело пришлось…
– И Черепаныч, – повторил Герман, вытирая тряпочкой пальцы. – Дальше.
– Я сразу сказал, что не надо его брать, – вызывающе произнес Бандера. – А Бизон сказал, что от Черепаныча вреда не будет.
– Что случилось?
– Самый настоящий вред!
Карбид положил тряпочку рядом с краской, повернулся к кочегарам и выразительно посмотрел на Бандеру:
– Я велел рассказывать Бизону.
– Понял, – стушевался здоровяк. – Больше не повторится.
– Так что случилось? – Теперь Герман смотрел на второго кочегара.
– Нам не хватило.
– Это понятно.
– Я говорю: мол, сбегаю.
– Это я сказал.
– А Федька говорит, чего бежать, если можно ехать?
– Логично, – кивнул Карбид. – Что еще делать по пьяной лавочке? Только на «Скорой помощи» кататься. Они что, в кутузке?
– Кто? – не понял Бизон.
– Водила с Черепанычем.
– Они еще хуже, – вздохнул Бандера.
– Мы, короче, выпили еще, ну, то, что было, – поведал Бизон. – А потом Федька говорит: блин, у меня ведь тачка грохнулась. Я спрашиваю: что значит грохнулась? Федька отвечает: поломалось в ней что-то. А Черепаныч… он бухой был, как берег Франца-Иосифа, берет, короче, свой ящик и уходит.
– А вы?
– Ну, мы эта… не сразу поняли, что к чему.
– Выпимши были, – пояснил Бандера.
– Я думал, он посс… в смысле, в туалет подался. Короче, мы уже вообще все допили и только собрались бежать, как Черепаныч возвращается и говорит, что все в порядке, можно ехать.
– Та-ак… – Карбид прищурился. – На сломанной тачке?
– Ага, – подтвердил Бизон. – Только мы тогда уже забыли, что она поломалась.
– Не подумали, – проскулил Бандера.
– Завелась, и ладно.
Герман представил, что творили на ночных московских улицах пьяные кочегары, и кисло поморщился:
– С милицией не встретились?
– Не, нормально покатались, – осклабился Бизон. Но тут же поправился: – В смысле до магазина и обратно.
– А Черепаныч вообще на носилках уснул, – доложил Бандера.
– Долго катались?
– Чуть-чуть, – вздохнул Бизон.
– А еще мы «люстру» врубили, так что менты мимо, – жизнерадостно добавил Бандера, пытаясь выставить себя и приятеля в хорошем свете. Мол, за конспирацию знаем, все блюдем, как полагается.
– Тогда чего притащились?
Кочегары переглянулись. По всей видимости, они ожидали, что Карбид поймет ситуацию без лишних пояснений.
– Мы сегодня проснулись…
– То есть проспались.
– И думаем…
– Я первый подумал!
– Я просто занят был.
– А я подумал: как это нам на сломанной тачке покататься удалось? Что с ней Черепаныч сделал?
– Он ведь много чего умеет.
Наконец-то сообразив, что имеют в виду кочегары, Герман негромко выругался:
– Где тачка?
– По вызовам поехала.
– Мы Федьке пока не звонили. Мало ли что?
