– Я и не думал, что Герман маньяк. Он мог напасть на Юльку по другим причинам.
– Например?
– Она журналистка, вдруг раскопала что-нибудь?
– Например?
Классический способ поставить фантазера на место: добивайтесь конкретики. Покажите, что все эти «что-нибудь» да «может быть» вам неинтересны. Пусть будет произнесено главное. Ведь людям свойственно думать перед тем, как бросать обвинения.
– Даже официально на «Малой Земле» достаточно оборудования для извлечения органов, – твердо произнес Олег.
И тут же подумал, что его фразе самое место в…
– Телесериал, – заключил Кузьмин.
– Ольга сказала, что Герман – бывший хирург. Несколько лет назад он попался на наркотиках и у него отобрали лицензию. Казалось бы – начинай сначала, найди себя на другом поприще, но он, молодой и сильный мужик, остается в Михайловской на грошовой должности.
– Ломаются любые мужики, и молодые, и старые, – заметил Стоценко.
– И примерно в то же время главврач собирался сносить «Малую Землю», чтобы построить на ее месте новый корпус, да передумал, – продолжил Олег. – Улавливаете связь? Германа выгоняют, но он не уходит, остается в больнице и получает в свое распоряжение «Малую Землю», приказ о сносе которой отменяют. Совпадение?
Милиционеры вновь переглянулись. Было видно, что эти размышления подействовали на них сильнее, нежели версия с прижившимся в Михайловской маньяком. Глаза у Стоценко горели. Кузьмин же привычно сомневался:
– Трудно поверить, что сопливая девчонка заявилась в логово преступников и с ходу обнаружила настолько страшные улики, что ее убили. Больничный корпус на виду, в любой момент в нем может оказаться совершенно посторонний человек, а значит, даже если версия с врачами-злодеями верна, они предпринимают максимальные меры предосторожности.
– Проколы бывают у всех, – заметил Стоценко.
Кузьмин вздохнул, но спорить не стал. Пробормотал хмуро:
– Согласен. – И отвернулся.
– Пожалуй, я съезжу в Михайловскую, – медленно произнес старший лейтенант, глядя Олегу в глаза. – Вы меня не убедили, но задуматься заставили.
* * *
– Уважаемые пассажиры! Прослушайте, пожалуйста, правила посадки в наши новые, комфортабельные вагоны, оборудованные системой экстренного перехода с запада на восток…
Репродуктор закашлял, и женский голос, внезапно заполнивший «Передаточную», также неожиданно оборвался. И лишь откуда-то издалека, то ли сверху, с поверхности, то ли из тоннелей, доносился шум двигателей и редкие звуки автомобильных клаксонов. Голос настоящей жизни стал нереальным фоном, галлюцинацией.
Юля поднялась на ноги и протянула вперед руку, намереваясь ощупать остановившую ее преграду, однако ничего не обнаружила. Воздух оказался прозрачен и проницаем, преграда исчезла, и ничто не препятствовало девушке спрыгнуть с платформы на пути.
– Все правильно, – усмехнулась Юля. – Так и должно быть.
Никакого желания исследовать темные тоннели у девушки не было. Убедившись, что она может пройти, Юля развернулась и подошла к кассе, окошко которой, как выяснилось, закрывала картонка со сделанной от руки надписью: «Кончились!»
– А куда они были?
Девушка перевела взгляд на расписание.
«Москва—Париж. Ежедн. Отлж».
«Пекин—Марракеш. Вых. Отлж».
«Бомбей—Антананариву. Москва (транзит). Отменен».
Рядом прилепилась бумажка с пояснением: «Паром заглох».
Где именно случилась неприятность – не уточнялось.
– Наверное, у Шпицбергена, – предположила Юля.
Странно, но, несмотря на исчезновение людей, ее настроение улучшилось. Девушка не понимала – почему, однако отметила, что непонимание происходящего больше не повергает ее в ужас. Страх ушел тем же путем, что и боль из разбитого локтя – растворился без следа. Освободил от себя ее восприятие.
– Я стала другой?
Или осталась прежней. Просто поняла, что нельзя бояться бесконечно.
– Уважаемые пассажиры! Приготовьтесь к проходу транзитного состава, – сообщил прокашлявшийся репродуктор. – Пожалуйста, отойдите от края платформы и не старайтесь запрыгнуть в вагоны: специальным президентским указом машинисту экспресса запрещено останавливаться на «Передаточной», даже в случае крайней нужды.
Вид вылетевшей из тоннеля электрички также не расстроил девушку. Юля законопослушно стояла в трех шагах от края платформы и абсолютно спокойно, без эмоций, смотрела на проходящий поезд, машинально отмечая выхваченные из калейдоскопа освещенных окон образы. Молодой парень в джинсовой куртке читает книгу, упираясь плечом в закрытые двери. Женщина с тяжелой сумкой, а на диванчике перед ней – три весело щебечущие подружки. Солдатик в камуфляже… Юноша целует черноволосую девчонку… Сосредоточенный карапуз чертит на стекле таинственные знаки, словно срисовывая ветвистые символы с разноцветной схемы метро…
Мимо «Передаточной» проезжала реальность, ее реальность. Втягивалась в противоположный тоннель, исчезая… навсегда?
Или нет?
Где-то в глубине души уже сформировалась уверенность, что убегающий во тьму поезд – отнюдь не последний шанс. Что ничего не потеряно. Время блужданий закончилось, лабиринт «Малой Земли» почти пройден, и в любой момент девушка может выйти на свободу.
– Скоро, – прошептала девушка. – Очень скоро.
Проводив взглядом последний вагон, Юля развернулась, перепрыгнула через турникет и пошла по коридору обратно.
Или вперед?
Да какая разница!
Юля шла. Впервые шла по коридору загадочного здания, не испытывая никакого страха. Как по самому обычному подвалу.
– Я выйду отсюда, когда захочу!
Десять шагов… тридцать… пятьдесят… Лестницы наверх все не было, однако спокойствие не покидало девушку.
– Значит, я пока не хочу уходить. – Дорогу преградила дверь. – Все в порядке. Все под контролем.
Девушка уверенно надавила на ручку, нащупала на стене включатель и, когда помещение осветилось, не удержалась от возгласа:
– Какой бардак!
Стены, выложенные когда-то белой плиткой, покрывали жирная сажа, подозрительные потеки бурого цвета и плакат: «Отстоим Севастополь!», изображающий солдата с пистолетом-пулеметом Шпагина в руках. Рядом негромко шипел черный репродуктор. Из прикрученного к ржавой трубе крана тонкой струйкой стекала в желтую от грязи мойку вода. Левее чихал допотопный холодильник, еще дальше скучала газовая плита с открытой дверцей духовки, из темноты которой на девушку без восторга взирали две пары глаз.
– Ой!
Это была реакция на крысу, которая шмыгнула в угол. В духовке, судя по всему, находилось гнездо.
