По дороге Стивр и его спутники обходили стороной крупные города. Там слишком велика вероятность повстречать людей, которые разглядят, как ты выглядишь на самом деле. Некоторым даже нет необходимости воду кому-то в лицо плескать, посмотрят только один разок, и сразу им становится понятно, кто под маской скрывается. Правда, инквизиторов многие терпеть не могли, и главным образом как раз те, кто под маской умел лица разглядывать. Но все равно лучше было не лезть в людные места, от греха подальше.
Без лошадей путешествие их затянулось бы на несколько месяцев. Однако найти хороших скакунов оказалось тоже проблемой. В селениях на них хоть и ездят иногда, но по большей части — пашут, да еще грузы всякие перевозят. Лошадки эти сильные, но неказистые. Верхом на такой где-нибудь покажешься — засмеют. Правда, есть один способ заставить пересмешника замолчать — это показать ему меч, — сразу насмехаться перестанет, если, конечно, захочет новый рассвет встретить. По тому, как Стивр меч из ножен вытаскивал… Нет, даже не вытаскивал, а лишь брался за рукоятку да чуть лезвие выдвигал, знающим людям сразу становилось понятно, что доводить дело до логического завершения не стоит, лучше побыстрее конфликт уладить.
Только в третьей — из тех, что встретились им на пути — деревне набрели они на что-то стоящее. Раздобыли там скакунов для Стивра и Леонель, а Габору еще пришлось несколько дней оставаться безлошадным, прежде чем и ему нашлась лошадь. Теперь увяжись за ними погоня, в конях своих они были уверены: будут мчаться, не сбавляя скорости, несколько часов, и те, кто вздумает их преследовать, сами своих лошадей загонят до смерти, а беглецов не настигнут.
На Стивре с Габором доспехов почти не было, так что весили они не так уж и много, а про Леонель и вовсе говорить не приходилось — лошадь ее веса вообще не должна была замечать. Солдаты же обычно напяливали на себя слишком много железа, так что им непросто было даже в седло забраться. А инквизиторы предпочитали пешком ходить, утверждая, что так они к земле ближе и лучше ее чувствуют. Зачем только им это? Заранее, что ли, готовятся лечь в нее?
Пешему с конным сразиться можно. Особенно если пехотинцы в плотном строю стоять будут, закрывшись щитами и выставив длинные копья. В этом случае они могут победить всадников, нанизав их на пики, как ребятишки нанизывают на иголочки бабочек и жучков. Вот только каким бы скороходом ни был человек — не угнаться ему за конем, а в помощь молитв Стивр мало верил.
Стивр, чтобы как-то занять себя, собирался было проведать лошадей в стойле — посмотреть, не украли ли их. Но так и не пошел. Слишком уж грязно было на дворе. Кругом лужи да навозные кучи. Того и гляди так измажешься, что потом, если даже сам отмоешься, все равно не скоро избавишься от противного запаха.
— Что господа есть будут? — спросил хозяин постоялого двора.
Взгляд у него был цепкий, точно мог под одежду проникнуть, кожу на лице вспороть и посмотреть, какие там мысли под черепной коробкой таятся. Это профессиональное. Человек, владеющий постоялым двором, должен сразу понимать по одному виду, что от путника ждать и как его принимать: какую еду предложить, какую комнату, какое развлечение, или, может, лучше его вообще лишний раз не беспокоить, а как уедет, побыстрее забыть о нем, будто и не видел никогда. Главное, чтобы расплатился, ну а был он тут или нет, начни кто расспрашивать, всегда можно сослаться на плохую память.
Инквизиторы, правда, много способов знают, как память излечить. Во время такого «терапевтического» сеанса начнешь говорить даже то, о чем и не подозревал, что и не знал никогда. Язык сам свое бормочет, да все быстрее, быстрее… О таком лечении хозяин, к счастью, только слышал. Не от тех людей, кто был в роли «пациентов», а лишь от их собеседников. Да и были ли они, эти беседы? Может, те люди сами все придумали о темных и холодных застенках, где на стенах развешаны ржавые железные пыточные инструменты и прикованы тела тех, на кого «лечение» так и не подействовало.
Что будет есть Леонель, Стивр так и не спросил. Она кулинарными капризами не отличалась. За свою жизнь много чего перепробовала. Ее уже не удивить ничем. Главное — чтобы еда была сытной и вкусной, а такой вполне может стать кусок хорошо прожаренного мяса, свежий мягкий хлеб и овощи. После же утомительного похода ничто не утоляет жажду лучше воды. Вот Стивр и заказал все это и попросил, чтобы еду в номер принесли.
Глиняные плошки уже стояли на столе, когда Стивр вернулся из чулана. Прежде он сопроводил до номера Леонель, а уж потом стал мыться оставленной ею водой. Стивр удивился, когда увидел горячий ужин и ожидающих его друзей. То ли еду только что принесли, то ли Леонель и Габор, превозмогая голод, к ней не притрагивались, пока он не вернулся, но как бы там ни было, а мясо оказалось сочным и вкусным, овощи тоже, а хлеб — хрустящим и теплым, похоже, его только что испекли. Минут пятнадцать они ели молча, пока почти со всем не расправились. Потом пустились в долгие разговоры.
— Вот ты все время думаешь о больших сражениях, — заговорила Леонель. — Думаешь, что можно всех, кто обладает магическими способностями, собрать в одну армию и разбить в одном или нескольких сражениях инквизиторов. Но ты никак не можешь понять, что тебе никогда не собрать эту армию. Все, кто обладает магическими способностями, одиночки по натуре. Они никогда не объединятся, предпочтут умирать поодиночке. Только из-за этого инквизиторы пока побеждают.
— А если кто-то их объединит? Разве они, да и ты тоже, не понимаете, что поодиночке вас всех действительно перебьют, но когда вы вместе, то у вас есть шанс выжить.
— Ты начинаешь мне прописные истины говорить. Ты еще пример приведи про охапку веток, про то, что их по одной переломать легко, а вот все вместе, когда они в охапке, их и не сломаешь. Не надо. Но ты знаешь, однажды я видела, как пять ведьм дрались с отрядом инквизиторов. Вначале я увидела отряд, идущий по дороге. Сама спряталась, на себя напустила маскировку, потому что у инквизиторов собака была, которая могла следы магии разнюхивать. Хорошо еще, что она носом из стороны в сторону не водила, а то точно меня бы учуяла, а только бежала вперед, прямо-таки тащила за собой инквизитора, державшего ее на поводке. Видать, след был очень свежим и сильным, такой один человек если и оставит, то обладать он должен очень мощными магическими способностями. Я знала, где-то поблизости ведьмы на шабаш собираются, на вершине одного из холмов, и догадалась, что инквизиторы как раз и хотели захватить их всех разом. Собака их вывела бы, но они не дошли. Когда я закрываю глаза и вспоминаю, что тогда увидела, то меня это до сих пор завораживает. Ты знаешь, ведьмы — каждая верхом на помеле — летели клином. Они напоминали перелетных птиц, которые в теплые края отправляются. Все в черных длинных плащах и остроконечных шляпах с широкими полями, которые от ветра должны были бы уже слететь, но держались, как будто их приколотили к головам гвоздями. Ты когда-нибудь пробовал на помеле усидеть? Поверь мне — задача эта почти невыполнимая. Надо обладать такой же ловкостью, что и акробаты, которые ходят по канатам, натянутым между домами. Я вот не могу на помеле летать, пробовала, но постоянно падала, хорошо еще, что не поднималась выше нескольких метров, а то зашиблась бы насмерть. Те ведьмы летели почти над кронами деревьев. За ними тянулся огненный след. Он поджигал листву. Он был похож на кильватерный след корабля, когда волны разбегаются от носа треугольником, становясь все шире, пока не затихают.
