Беженцы бродили без всякой цели. Они не знали, куда им идти. Могли увязаться за кем угодно, точно щепка, которую увлекает речное течение и несет невесть куда — в море, в океан. Однажды Стивр, обернувшись, увидел, что следом за ним бредут человек тридцать. Их одежды истрепались, как и у самого Стивра. Они, собственно говоря, мало чем отличались друг от друга. Большинство своих пожитков эти люди либо потеряли, либо обменяли на еду, либо у них их украли. Ну а что касается Стивра, то у него с самого начала почти ничего не было, кроме… мешочка с деньгами.
— Что вы за мной идете?!! — гневно закричал Стивр, обернувшись. У него было такое выражение лица, точно он готов был хлестнуть их плетью.
— Ты слишком многое о себе возомнил, — усмехнулась Леонель, — они не за тобой идут. Они просто идут, а могли бы и за тобой, но… — фразы она не закончила. А может, она отвернулась прежде, чем сорвались с ее губ те обидные слова, что пришли ей на ум, и Стивр их не расслышал.
Несколько дней назад, когда еще Габор был жив, Стивр и Леонель поссорились. Это случилось сразу же, как только они покинули постоялый двор.
— Ты разве ничего не понял? — спросила Леонель.
— Что? — удивился Стивр.
— Тебя ростовщики научили вопросом на вопрос отвечать?
— О чем ты?
— О хозяине трактира.
— Нет.
— Это не только твоя проблема. Ты бежишь, как последний трус.
— Можешь меня в чем угодно обвинять, но ты думаешь, что я в одиночку смогу справиться с орденом?
— Ты правда не видишь очевидное или только притворяешься, или не хочешь ничего видеть?
— Что, что?!!
— Да ничего! — разозлилась Леонель. — Тебе только слово сказать надо, и у тебя будет не меньше пяти тысяч ополченцев. Ты думаешь, один такой выискался, кому инквизиторы поперек горла встали? У повстанцев нет лидера! Им нужен вожак, за которым они пойдут.
— Ты льстишь мне. Меня никто не помнит. Я выиграл всего одно сражение.
— Мы можем заехать в любое селение и, поверь мне, найдем много людей, кто все бросит, возьмет топор или косу и пойдет на инквизиторов вместе с тобой. Это в столице, из которой ты в последнее время никуда почти и не выбирался, никто тебя не помнит, а в отдаленных селениях о тебе легенды стали слагать. Им был нужен кто-то, о ком можно слагать легенды. Ты лучше всего подошел.
— Ополченцы, коса, топор, — протяжно повторил Стивр, — ты знаешь, чем закончится первая же крупная битва? Всех этих ополченцев перебьют, а тех, кто уцелеет, развесят по деревьям. Инквизиторы — военный орден. Каждый из его членов умеет сражаться и в одиночку, и в отряде. Я только стану причиной их смерти. О, — Стивр жестом остановил Леонель, которая хотела что-то сказать, — ты можешь мне повторить ту чушь, что в таких случаях любят говорить: «Лучше умереть стоя, чем всю жизнь стоять на коленях». Так вот, повторяю, это — чушь!
— Кто мешает тебе вновь воспользоваться адовыми трубами?
— Адовы трубы? Отличное все-таки им название дали. Не зря меня инквизиторы на костер решили отправить. Но я забыл, как эти трубы работают.
— Забыл? Ты был бы очень плохим актером. Я тебе не верю!
— Можешь не верить! Твое право!
— Я слышала о тебе легенды, — сказала Леонель, — в них приписываются тебе заслуги, которых у тебя нет. Рассказать?
— Не стоит, — отмахнулся Стивр, чуть пришпорив коня, чтобы обогнать волшебницу и не слышать ее.
— Страус! Суешь голову в песок?! От этого проблема не исчезнет!
— Ты хочешь с помощью этих крестьян решить и свои проблемы?
— Ты о том, что я хочу уничтожения инквизиторов? Да, спорить не буду, хочу!
— Сама бы давно подняла их на инквизиторов!
— Да я с радостью! Но как ты думаешь, пойдут они за девчонкой, которой на вид пятнадцать лет, да еще колдуньей? Думаю, что нет. Но я знаю теперь, за кем они пойдут!
— Я их не поведу!
— Не надо! Есть другой человек!
— Кто?
— Ты его знаешь. Он когда-то спас тебя. Рядом с ним один из наших.
— Зачем?
— Чтобы правильный путь указать.
— А ты хотела правильный путь мне указать? — догадался Стивр.
— Чтобы выиграть — надо делать разные ставки. Так вероятность успеха будет повыше.
— Так все ты врала насчет того, что колдуны разобщены. На самом-то деле все не так?
— Не совсем. Зачем тебе знать это?
— Выходит, наша встреча была не случайной? Все было подстроено?
— Какая разница! Я ведь все равно с тобой еду.
Дальше они мало говорили. Стивр замкнулся. Леонель его не трогала. Стивра уже даже ветер не трогал. Не хотел он прикасаться к его грязным одеждам. Стивр не мылся, наверное, неделю. Поначалу он чувствовал запах своего пота, потом перестал. Он все больше дремал в седле, иногда погружаясь в сон всем сознанием, а выплывая из него, недоуменно оглядывался, не сразу понимая, что с ним и где он находится.
Леонель тоже не мылась не меньше недели, но она пахла очень вкусно. Стивр удивлялся — как ей это удается? Он ни разу не заметил, чтобы она брызгала на себя духами, да и не было их у нее.
— Мне кажется, мы усложняем ситуацию, — сказала Леонель, — слишком усложняем. Надо просто поговорить со стражниками. Я уверена, они нас пропустят. Они об этом даже помнить не будут, я сотру им память, и, если их инквизиторы потом допрашивать станут, они ничего не смогут им рассказать о тебе даже под пытками.
— Им наверняка сообщили о том, что я могу проследовать этой дорогой. Если там только дозорные, мы пройдем без помех. Я хорошо знаю их командира, пусть хвори и болезни не одолеют его еще сотню лет. Он нас пропустит. Но там должны быть еще инквизиторы. У них амулеты против колдовства. Ты не сможешь с ними справиться.
— Тогда мы их убьем, — сказала Леонель, и у нее на лице появилась какая-то потусторонняя улыбка. С такой улыбкой должна приходить за человеком Смерть.
— Будь что будет! — махнул рукой Стивр. Над ними кружился орел.
«Что он здесь делает? — удивилась Леонель. — Где он еду здесь находит? Душами мертвецов не насытишься». Она хотела проникнуть в мозг птицы, завладеть ее сознанием, посмотреть с высоты ее глазами на себя и на окрестности, на то, что творится на посту стражников, охраняющих границу, но орел, точно почувствовав опасность, улетел.
— Скоро уже пост, — заметил Стивр.
— Я уже вижу.
На дороге стоял стражник. Он опирался на древко копья. Спину свою он держал прямо. Хотя как же ее иначе держать будешь, когда стальной панцирь не дает позвоночнику согнуться? Но когда Стивр и Леонель поближе к нему подъехали, стало видно, что его лицо все в глубоких бороздах. Какие-то из них оставило оружие противника. Но в основном над его лицом все-таки потрудилось время. Его панцирь был тусклым, давно его не чистили, ведь стражника на смотры в столицу не вызывали, зато меч и копье он всегда держал наточенными. На плече у него сидел орел. Тот, что прежде кружил над путниками.
