— Дверь! — приказал Стивр.
На двери закрыли тяжелый засов, теперь, чтобы проникнуть в эту комнату, нужен был таран.
Люди окружили Стивра и Леонель стеной, в случае нападения они закрыли бы их своими телами, а еще так легче было держать круговую оборону. Построение называлось „еж“, но выполнено оно было не совсем точно, потому что у них не было щитов. Против людей они выстоят, но против магии — нет.
Леонель осмотрелась, нашла входную дверь, вскинула в ее направлении руку и зашептала что-то непонятное, закрыв глаза. Это продолжалось секунд десять, потом она замолчала, прислушалась — по ту сторону было тихо.
— Собаки, — тихо сказал она, — ищейки, почти почувствовали нас. Сейчас они не опасны.
Стивр видел страх в глазах людей. Но его было совсем не много — так, где-то притаился на краешке сознания. Эти воины ведь никогда не сталкивались с главным инквизитором. Только с его подчиненными. Чего от них ожидать, они хорошо знали, а о главном только слухи ходили, что он пьет кровь девственниц и таким вот способом пытается стать бессмертным. Или еще: мол, дня не проходит, чтобы он не вырвал сердце у грешника. Но над такими байками только посмеяться оставалось, ведь они рисовали главного инквизитора каким-то чудовищем, а он был всего лишь человеком.
— Вставай, вставай! — Стивр, озираясь, подталкивал Леонель. Он знал, что у них совсем нет времени: главный инквизитор нежиться в постели не будет и проснется от любого шороха, если уже не проснулся.
Откуда-то из края комнаты к ним метнулся синий луч, холодный, он почти долетел до людей, но Леонель, извернувшись, успела вскочить на ноги, заслоняя собой и Стивра, и остальных. Она выставила перед собой руки и чуть закрыла глаза, будто думая, что если не видеть опасность, то и она тебя не увидит и пройдет стороной. Воздух перед ней замерцал, так бывает, когда он раскаляется где-нибудь в пустыне, создавая иллюзии, которые быстро исчезают. Воздух сгустился, стал похож на огромный щит, не меньше трех метров в диаметре, Стивр даже разглядел клепки и железные полосы, скреплявшие доски, из которых якобы он был сделан. Удержать его не смог бы ни один силач. Даже тролль согнулся бы от такого веса и поставил бы край щита на землю. Лицо Леонель лишь чуть дрожало от напряжения.
Все произошло меньше чем за секунду. В отблесках луча Стивр увидел в дальнем конце комнаты человеческую фигуру в инквизиторском балахоне. Синий луч растекся по щиту, как волна, распался, сорвался с его краев, ударился позади людей в стены и пол, раскрошив камень, разбив витражи на окнах.
Запахло горелым. Грохот стоял страшный. В дверь колотили. Стена в тех местах, где к ней крепилась дверь, осыпалась каменной пылью.
— Не-э-э-эт!!! — закричал Стивр.
Он только сейчас увидел самое главное. Самое ужасное. Синий луч, оказывается, задел воронку, через которую они прошли. Она замерцала и стала распадаться, а потом исчезать. Стивр не был уверен, что его не размажет в пространстве на все эти сотни километров, которые разделяют покои главного инквизитора и механизмы, установленные в землях троллей, если он сейчас войдет в воронку. Эта смерть была куда как страшнее, чем от посохов инквизиторов, да и им не так-то легко будет выломать дверь. Стивр поблагодарил безвестного мастера, сделавшего ее. Возможно, благодаря ему им пока что удалось сохранить себе жизнь.
Стивр инстинктивно присел, услышав, как что-то рассекает воздух — огромная секира пронеслась над его головой, срезав верхушку шлема, и вонзилась в стену позади него, застряв в камне. Секира вздрагивала, будто кто-то невидимый пытался ее вытащить, но она слишком глубоко увязла. Древко ее обломилось, упало на пол.
Стивр завертелся волчком, упал на пол, откатился… То же самое делали его люди, потому что в них летели ножи, топоры, копья, мечи, а щит, что все еще удерживала Леонель, уже не спасал от них, и все эти орудия смерти проходили сквозь него, будто никакого щита и не было. На них нападали со всех сторон. Стивр озирался, но врагов не видел. Оружие срывалось со стен само, появлялось из пустоты. Один из мечей рассек Леонель руку, но не глубоко, из раны засочилась кровь. Девушка опустила щит. Он тут же исчез. Леонель поднесла к травме ладонь, останавливая кровь.
Разбрызгивая кровь, перед Стивром прокатилась отрубленная голова. Кто-то позади него упал на пол — тот стал липким от крови. Стивр боялся, что, оглянувшись, увидит мертвыми всех своих спутников. Вот он и не оборачивался.
Лицо Леонель исказилось, постарело сразу на несколько десятилетий. Оно стало таким же, каким и должно было быть у человека, прожившего восемь-девять десятков лет. Впрочем, так долго не живут. Лицо ее избороздили глубокие морщины. Леонель сжала пальцы в кулаки, потом закрутилась на месте, что-то завывая бессвязное, чуть согнувшись. Вокруг нее завертелись все эти мечи, копья, топоры, будто она смогла подчинить их своей воле. Она стала центром урагана. Сделав три оборота, Леонель остановилась, выбросила перед собой теперь уже разжатую кисть, указывая оружию, куда ему надо лететь.
— Ха-а-а-а-а-а!!! — Голос Леонель был страшным. От него мурашки побежали по спине Стивра.
Леонель отбросило чуть назад, как будто она натолкнулась на невидимую стену, но она устояла на ногах, провела ладонью по лбу, стирая пот.
Оружие впивалось в стены, вспарывало обивку на креслах, рвало гобелены, потом падало на пол. Оно походило на пчел, которые, сделав один укус и оставив жало в ране, умирают. Главный инквизитор двигался куда как быстрее обычных людей, за ним и глаз уследить не мог. Стивр увидел, как на стене метнулась тень. Один из кинжалов задел полу его балахона, пригвоздил к обоям, но ткань порвалась. С лезвия кинжала закапала кровь.
„Кто ты?“ — взорвалось в голове у Стивра, но этот вопрос главный инквизитор задавал вовсе не ему.
„А разве ты меня не узнал?“ — услышал он ответ волшебницы.
Но ведь и Леонель и главный инквизитор молчали.
„Они читают мысли друг друга, — догадался Стивр, — они и его мысли должны были читать, да и всех, кто был в этой комнате“.
„Узнал. Тебя нужно было убить раньше“. — В его мыслях чувствовалась ярость.
„Как ты убил своего учителя? Со мной ты опоздал“.
„Не думаю“.
„Ты же боролся с магией, а сейчас используешь ее. Твои последователи объявят тебя отступником и сожгут“.
Главный инквизитор ничего не ответил, но, может, Стивр просто перестал улавливать обрывки их мыслей. Он все никак не мог определить, где же находится главный инквизитор. Стивр улавливал его мысли как будто со всех сторон. Вот если бы тот шелохнулся, если бы зашуршал камень под его ногами, заскрипела задетая им мебель.
Внезапно всю залу залил огонь, ослепительный, как солнце, вернее, как луна, потому что он был серебряным. Глаза жгло, будто в них плеснули кислотой. Стивр уткнулся головой в ладони. Он чувствовал, как пламя прокатывается по его спине, подпаливая одежду.
Они как дети, с которыми играют взрослые, они как мышки, попавшие в лапы кошки, а он-то воображал, что сможет победить в одиночку главного инквизитора. Надо уходить. Ничего не получится. Противник убьет их всех. Хорошо бы Крег побыстрее восстановил переход. Он надеялся, что Леонель прочитает его мысли.
