— Да джипа! Они ехали за нами, понимаешь?
— Нет, — честно призналась Влада. — Я ничего не понимаю. Кто ехал за нами, зачем?
— Кукловодов! Он тоже не мог оставить нас в таком состоянии! Я шел за тобой, а он следил за нами обоими, скотина!
В следующее мгновение Стас исчез, а еще через минуту Влада поняла, что ее куда-то несут на руках. Несут, как маленькую, как в детстве, и наверняка в постель. Спать… Почему ей мешают спать?
— Что вы сделали с моей дочерью?! — услышала Влада голос отца.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Просто она очень устала, — сказал Стас, и Влада поняла, что он только что передал ее с рук на руки отцу.
— Да… Я просто очень устала и хочу спать… Познакомься, это Стас, — сказала Влада и снова заснула.
Глава 2. ВЛАДА
Проснувшись, Влада потянулась, по солнечным бликам на занавесках поняла, что день будет чудесным, счастливо улыбнулась… и все вспомнила.
Ей захотелось снова заснуть и никогда больше не просыпаться.
То, что вчера произошло, случилось не с нею, а совсем с другой девочкой!
Да, она сегодняшняя и она вчерашняя — два совершенно разных человека. Вчера утром она была девочкой… ну, почти девочкой Владой — красивой, умной, хорошо воспитанной, без пяти минут отличницей, гордостью и надеждой родителей. Сегодня она — киллер по кличке Твикс, на ее счету уже две загубленные человеческие жизни, а впереди — еще энное их количество. Она будет убивать до тех пор, пока ее саму не убьют… или не посадят в тюрьму.
Солнечные лучики на занавесках снова стали черными.
К этому Влада за вчерашний день почти привыкла. А вот быть убийцей — пока нет. Но, говорят, человек ко всему привыкает…
В коридоре послышались шаги.
Это мама.
Влада повернулась на бок, укрылась с головой простыней.
— Ты забыла, сейчас каникулы, — засмеялась вошедшая в комнату мать. — Так что не притворяйся и вставай, уже обед. Что это за Стас, который вчера принес тебя на руках?
— Мальчик, вместе с которым мы участвовали в сборах.
— А почему на руках?
— Потому что я очень устала и заснула в машине.
— Стас тоже едва стоял на ногах. Я даже подумала, что он пьян. Но спиртным от него не пахло.
— И не могло. За все время сборов мы только пару раз пробовали шампанское — и то не вчера.
Мать раздвинула занавески. Влада села на постели, нашарила ногами тапочки, встала. Мать, уже выходившая из комнаты, спросила тревожно:
— Что с тобой? На тебе лица нет!
— Есть, есть, — успокоила ее Влада. — И, хвала предкам, довольно смазливенькое! Папа на работе?
— Как всегда.
— А ты скучаешь и создаешь ему домашний уют.
— Как всегда, когда в нашем НИИ всех выгоняют в неоплачиваемый отпуск.
— Что, опять нет финансирования?
— Увы!
Влада подошла к матери, прижалась к ней и чуть не разревелась. И вовсе не потому, что мать опять не сможет ходить на свою любимую работу.
— Ну что ты, довольно, что ты? Тебя кто-то обидел, да? На этих сборах твоих треклятых?
— Нет. Хотя и пытались. Но меня Стас защитил, я тебе потом о нем расскажу, ладно?
— Ты купайся, купайся. А я пока обед разогрею, то есть завтрак.
Мать знала, от нее у Влады секретов нет. Дочь рассказывала ей обо всем — и о первом поцелуе, и о первой пощечине, которую она залепила учителю танцев, когда поняла, что он неспроста все новые па демонстрирует именно с нею. В пятнадцать лет Влада попросила мать научить ее пользоваться противозачаточными средствами и получила столь исчерпывающую консультацию, что никаких неприятностей с этим делом у нее за прошедшие полтора года не было. И на сборы Влада тоже явилась, вполне подготовленная к возможным неожиданностям — но не к той, которая произошла!
С трудом удержавшись от слез, она пошла в ванную.
Мама уже открыла краны, и, поспешно сбросив сорочку, Влада плюхнулась в воду. Не став, как обычно, нежиться в теплой душистой воде, она начала яростно тереть руки мочалками и щетками. Тереть так, словно они были в крови, которую еще можно было, если поспешить и очень постараться, смыть.
Но следов крови на ее теле не было. А значит, и смыть кровь двоих убитых ею человек шампунями и мылом было нельзя.
На этот раз Влада не удержалась и заплакала — беззвучно, горько и безысходно.
Она — убийца, и с этим ей теперь придется жить. Жить — и снова убивать, чтобы снова жить. Кукловодов ясно дал понять — они теперь профессиональные убийцы и должны слепо выполнять все его приказания. Единственный выход из этого порочного круга — перестать жить. Добровольно. Мужественно. Бесповоротно. Перестать. Нужно только выждать момент, когда она останется в доме одна, и…
А мама? А папа, который, выражаясь старинным слогом, души не чает в них обеих?
Кажется, вчера она уже думала об этом. И ничего путного не придумала.
Влада встала и начала намыливать вначале подмышки, а потом груди, которые так любил целовать Стас.
Стас… Невысокий, узкоплечий, некрасивый. Во всяком случае, ее предыдущие мальчики были гораздо привлекательнее. И в обычной жизни она ни за какие деньги не пустила бы его в свою постель. Даже целоваться с ним не стала бы. Но Стас, как говорится, оказался в нужное время в нужном месте. И хоть и понарошку как-то, а все-таки спас ее. Стас — спас… А потом пришел ее черед спасать мальчика от насильников. Как он кричал… Ну да, ведь с ним такое приключилось неожиданно, никакого иммунитета. Это ее мать готовила к подобной ситуации с четырнадцати лет, убеждая, что, случись такое, это будет хоть и противно, но отнюдь не смертельно. А в пятнадцать, рассказав про пилюли и прочие женские хитрости, долго уговаривала не расставаться бездумно с девственностью, не разменивать золото счастливого брака с любимым мужчиной на медяки мелких любовных интрижек. Но когда Владу чуть было не изнасиловали на одном из школьных вечеров, заманив в пустой класс, какие-то незнакомые парни, неизвестно как проникшие в актовый зал, мать резко изменила свою позицию и посоветовала испытать ЭТО, не дожидаясь свадьбы, — с первым же мальчиком, в которого Влада влюбится. Чтобы, значит, если и случится с нею в дальнейшем эта самая большая для женщины неприятность, то уже без шоковых последствий. В общем, мать постаралась подготовить ее ко всему. А Стас… Он был так напуган, так подавлен… И выставить его еще раз за дверь, теперь уже точно зная, что его ждет…
Влада вынула пробку и включила душ, чтобы смыть с тела пену и заодно пощекотать колючими струйками самые нежные места.
— Ладусик, обед уже на столе! — крикнула через дверь мама.
— Я сейчас, скоренько.
