— Привет.
— Я на колесах. Давай подвезу, заодно и поговорим.
Они сели в машину. Стас потянулся к Владе, чтобы поцеловать ее хотя бы в щеку, но она сама повернулась к нему и подставила губы.
— Осторожнее, тачку свою поломаешь, — усмехнулась Влада, когда обрадовавшийся Стас попробовал прижать ее к себе.
— Чертов рычаг скоростей… Кто только конструирует эти машины…
Влада, улучив момент, приложила палец к губам Стаса, отстранилась.
— Подожди… Ты мне всю блузку изомнешь. Давай вначале поговорим. И едем, едем, не нужно, чтобы одноклассники видели нас вместе.
Стас, нехотя отпустив Владу, повернул ключ зажигания.
— Почему? — обиделся он.
— Из соображений конспирации.
Влившись в поток машин. Стас начал излагать план операции «Шершень».
— Почему так сложно-то? — удивилась Влада, когда он дошел почти до середины. — Подождать Самохвалова у дома, шарахнуть из «газовика» по глазам ему и шоферу, перетащить в нашу машину…
— А свидетели? Какая-нибудь старушка, отправившаяся за молоком, пенсионер, возвращающийся с собачкой?
— У нас будут парики, так ведь?
— Парики и грим. Но — номер машины, мы ведь не захотим ее взрывать?
— Заляпаем грязью.
— Первый же гаишник нас остановит. А если будем лепить грязь перед самым захватом, это вызовет подозрение у любого случайного наблюдателя, и он может сдуру запомнить номер.
— Раньше мы действовали проще, и никто нас пока не вычислил.
— Потому что обе наши «стрелялки» длились по минуте, не больше, и мы сразу же уезжали. А теперь мы должны похитить человека, притом так, чтобы об этом не дознался Кукловод.
— Ладно. Излагай дальше.
— Тебе придется подстричься.
— Зачем?
— Во-первых, чтобы выглядеть старше, хотя бы на двадцать два. Во-вторых, чтобы можно было надевать парики.
— Это значит — короткое каре… — погрустнела было Влада, но потом обрадовалась: — Заодно и покрашусь. Я давно рыжей хотела стать. Ты любишь рыжих?
— Я тебя любую буду любить, — очень серьезно сказал Стас. — До самой смерти.
— Не надо до смерти, — погрустнела Влада. — Лучше ты меня люби всю жизнь.
— Согласен! И готов начать прямо сейчас!
— Прямо сейчас не получится — у меня критические дни. Давай о деле. Что я должна отрезать себе еще, кроме волос? И что отрежешь себе ты?
— Отрезать больше ничего не надо, тем более мне. Лучше вот что скажи… У тебя, или у твоих родственников, или у друзей, или у знакомых твоих родственников и друзей нет выходов на Мосфильм? Нужен хороший специалист по гриму. Не просто гример, а человек, который может девушку превратить в старуху, а живого человека — в труп.
— У меня и моих родителей нет. Но если поспрашивать у знакомых…
— Спрашивать пока не надо. У меня уже есть один телефончик, если не получится — тогда начнешь искать ты.
— Зачем тебе гример?
Стас объяснил.
— Опять так сложно все… А если гример не согласится?
— Значит, я предложу ему вдвое больше.
— А если он и на это не согласится?
— Скажу, что Степан Петрович сделает и за столько, да еще с лучшим качеством.
— Кто такой Степан Петрович?
— Понятия не имею. Гипотетический конкурент, который поможет мне сбить цену.
— Затормози здесь. Не надо въезжать во двор. Ну, я пошла?
— Еще нет. — Стас потянулся к заднему сиденью, достал целлофановый пакет. — Я купил себе куртку. Но ее нужно дошить.
Стас развернул покупку.
— В таких полгорода сейчас ходит, — не одобрила его выбор Влада.
— Именно поэтому я ее и купил. Чем она еще хороша — так это глубокими карманами, в которых можно носить пистолет, и капюшоном, укладывающимся в воротник. — Стас расстегнул молнию и расправил капюшон. — Но к нему нужно пришить маску, черную матерчатую маску с прорезями для глаз. И специальную петельку, чтобы можно было быстро натягивать капюшон на голову, а маску на глаза.
Стас пару раз показал Владе, как он собирается доставать капюшон и натягивать маску.
— И что-то похожее сделай для себя. Парик и борода — это хорошо, конечно, но маска надежнее. Куртку покупай тоже такую, в каких полгорода ходит, и по возможности с глубокими карманами. Киллер должен забыть о хорошем вкусе и обязан одеваться, как все.
— Спасибо, что напомнил, кто я, — нахмурилась Влада.
— Извини. Мне очень нравится, как ты одеваешься, но на работу нужно ходить в спецовке. И вот еще что… Тебе нужно срочно потолстеть в талии и похудеть в груди. Подумай, как это можно сделать. Потому что при такой фигуре никакая борода не сделает тебя похожей на парня.
— Ну, потолстеть в талии несложно. Можно просто повязать шерстяной платок или сшить специальный пояс…
— Ты, кстати, умеешь шить?
— Прекрасный образец мужской логики: вначале поручить дошить куртку, а через полчаса спросить, умеет ли женщина это делать!
— Так что, умеет?
— Я знаю и умею делать все, что должна знать и уметь женщина, даже уколы делать и раны перевязывать. Так вот, с поясом просто. А что делать с грудью?
— В каком-то музыкальном фильме одна балерина надевала такую тесную маечку, что ее бюст становился почти как мужской.
— Так то ж балерина! Они все плоские! А у меня, сам видишь…
— В данный момент не вижу. Но обещаю тщательно изучить предмет нашего разговора при ближайшей возможности.
— Мы вроде как о деле говорим?
— Придумал! Если тот пояс, который ты все равно собираешься шить, сделать высоким, под самую грудь, и расширяющимся кверху, ты будешь выглядеть как накачанный парень с мощной грудной клеткой!
— Еще и плечи придется поднять.
— Вот-вот! Вспомни «Гусарскую балладу» — там же Голубкина как-то решала эту проблему!
— Ладно… Раз тебе нравятся мальчики…
— Но-но, попрошу без оскорблений! И давай в ближайшие дни займемся твоим мобильником. Нам очень нужна будет оперативная связь.
На другой день Стас с раннего утра, с биноклем в наплечной сумке, занял позицию между десятым и одиннадцатым этажами в доме, из которого хорошо просматривались окна квартиры Самохвалова. В эту сторону выходили три окна и кухня. Шторы были задернуты; что делается в комнатах, Стас не видел. На кухне, где окно закрывалось только сверху полоской тюля, первой появилась женщина. Бинокль у Стаса был хороший, и он смог бы, наверное, разглядеть, что именно готовит жена Самохвалову на завтрак. Но Стас смотрел главным образом на лицо женщины, стараясь его запомнить.
