* * *
Стас позвонил Владе в тот же вечер.
— Привет. Ты справилась с домашними делами?
— Заканчиваю.
— Есть тема для базара. Встретимся завтра после уроков на нашей квартире?
— А если где-нибудь в другом месте?
Влада поймала себя на том, что хочет видеть Стаса. И не только видеть, но и…
Вот еще! Стас — товарищ по несчастью, не более. И вместе они изредка бывают только потому, что Влада его жалеет — невидного, невысокого, узкоплечего.
А еще ей хотелось немножечко помучить Стаса. Он желает, чтобы она приехала к нему и осталась если не на ночь, то хотя бы на вечер? А вот она этого совершенно не хочет!
Или все-таки хоть немножечко, да хочет? Какое противное, какое двусмысленное слово…
— У меня много материалов, которые не хотелось бы тащить в другое место. Мне заехать за тобой?
— Заезжай, если времени и бензина не жалко.
— Отлично. До встречи! — обрадовался Стас и положил трубку. Или выключил мобильник? Последнее время он предпочитает сотовый телефон, надеясь, что в этом случае Кукловоду сложнее следить за его перемещениями. Наивный… Уж наверное, Кукловод, если захочет, установит профессиональную слежку и будет знать все, что ему необходимо. Только зачем? Сладкой парочке все равно некуда деваться. В любую минуту позвони, прикажи явиться по указанному адресу и сделать то-то и то-то — придут и все выполнят…
На другой день заболела географичка, замену почему-то не сделали, и Влада вышла из гимназии на полтора часа раньше обычного. Она пошла было на троллейбус, чтобы ехать домой, но в последний момент повернула к метро.
Пусть Стасу будет сюрприз. Только вот где он сейчас?
Влада подошла к ближайшему автомату и набрала номер мобильника.
— Привет. Ты где сейчас?
— У нас дома. Через полчаса выезжаю за тобой.
— Но ни минутой раньше.
— Что-нибудь случилось?
— Нет. До встречи.
Через двадцать пять минут Влада позвонила в уже знакомую дверь.
За дверью была мертвая тишина.
«Ну вот, сделала сюрприз, — огорчилась Влада. — Только не Стасу, а самой себе, и весьма неприятный!»
Однако дверной глазок, как показалось Владе, несколько потемнел. Значит, Стас все-таки здесь?
Клацнул замок, дверь открылась. Стас схватил Владу за руку, втянул в квартиру и снова захлопнул дверь. В руке его, прятавшейся за спиной, был пистолет.
— Привет! Рад тебя видеть! — спокойно сказал он и попытался обнять Владу, но она отстранилась.
— Ты чего?!
— О том, что я здесь, знаешь только ты. Но ты сейчас на уроках. Я подумал, что меня вычислил то ли Кучер, то ли Возняков, ну и приготовился встречать дорогих гостей. Давай я тебе помогу снять пальто.
— Я хотела сделать тебе сюрприз.
— И тебе вполне удалось это, — хмыкнул Стас.
— Не сердись.
— Я стараюсь.
Стол в комнате был завален распечатками. Из-под бумаг выглядывал включенный ноутбук. На его экране было открыто окно Интернет-проводника — Стас через сотовый телефон шарил по Сети.
— Что ты в Инете выискиваешь? Адрес Кукловода?
— Нет. Портрет Программера.
— По-моему, домашний адрес Карабаса найти проще.
— Я вчера с отцом разговаривал.
— И все ему рассказал?
— Нет, конечно. Мы обсуждали абстрактные проблемы. И вот что я понял: врага, с которым воюешь, нужно изучать. Нужно знать его привычки, пристрастия и страсти, его достоинства и недостатки, его друзей и врагов. Так победим!
— Как — так?
— Это одна из фразочек моего отца. По-моему, он кого-то цитирует.
— Ты считаешь, что обо всех своих недостатках, страстях и страстишках Программист рассказал на своей персональной страничке в Интернете?
— Вот послушай: «А что хакеры? Ими не рождаются. В своем большинстве это парни, боящиеся взрослеть. Одному легче, они привыкают к этому. У них редко бывают друзья среди ровесников — почти неизбежная цена, которую платят за любой талант. Возможно, им стало бы немного легче, знай они, что эта плата не зависит от возраста, она одинакова для всех, вставших над толпой. Но они относят ее лишь к себе — ошибка любого ребенка, считающего все происходящее с ним уникальным. Они ищут друзей среди взрослых и находят лишь тех, кто старательно пытается относиться к ним на равных. Но это фальшь — нужно просто не замечать возраста. Они найдут таких друзей позже. А пока одному легче. Нет, они ничем не хуже других. Просто умеют в 12–16 лет то, чему другие учатся в 25–40. Многие из них программисты. Хотя нет, не совсем программисты. В большинстве случаев совсем не такие, как их обычно изображают в американских боевиках — сутулыми и тощими очкариками. Как правило, они молчат на посиделках-чаепитиях, лишь иронически улыбаясь при особо ожесточенных спорах. Зато общаются совершенно легко, могут часами болтать о какой-нибудь компьютерной игрушке, системе защиты и т. д. Их возраст сделал их уникальными… Детство — преходящий недостаток».
— Что ты цитируешь?
— Статью братьев Букиных, выудил в Интернете.
— Ну и что ты этим хочешь сказать?
— Помнишь, вчера я не смог доказать, что Кукловод не может быть Программером? Теперь я уверен в этом!
— А портрет?
— Рисую: парень — или девушка — примерно нашего возраста, но в отличие от нас талантливый компьютерщик. Если ему даже двадцать пять — все равно по мироощущению и мировоззрению он — или она — мало от нас отличается. Я имею в виду не нас сегодняшних, а тех, какими мы были до финала первой игры, — опустив голову, тихо уточнил Стас.
— Сомневаюсь, что это девушка.
— Цитирую: «Теперь все больше в среде хакеров и представительниц прекрасного пола. И это не временное явление и не дань моде. Девушки часто уходят в страну грез, где, как им кажется, больше общения и человеческого тепла, чем в реальности…»
— Ты считаешь, что по психологическому портрету, когда неясно даже, кто на нем изображен, парень или девушка, можно кого-то найти? Милицейский фоторобот в сто раз полезнее, чем твой портрет.
— Программер, который в юности был хакером, вряд ли работает на Кукловода добровольно. Его или заставили, или обманули.
— Или вначале обманули, а теперь заставляют — в точности как нас.
— Умничка! — восхитился Стас. — У каждого преступника есть свой почерк и свои любимые приемы. Обмануть и потом шантажировать — это почерк Карабаса.
— А если хакер все-таки работает добровольно? Из любви к искусству?
— Цитирую: «Характерной чертой самосознания представителей субкультуры хакеров является принцип «непринадлежности» к обществу, что ведет, в их понимании, к независимости…» И далее: «Четвертое поколение хакеров активно противостоит коммерциализации и узурпации какими-либо государственными органами магистралей Интернет, руководствуясь правом всеобщей доступности и бесплатности информации». Может человек, стремящийся к независимости и справедливости, добровольно работать на бандита?
