— Они, похоже, напились, — заявил Чаз.
Как-то на фестивале он видел одного стегозавра, который принял слишком много горячительных напитков. Он даже нечаянно загадил игровое поле, в конце концов пара недовольных стегозавров повалила его на бок и отбуксировала в более подходящее место для отдыха. После пробуждения стегозавр ужасно смущался. Власти не были слишком строги с ним, потому что могли приводить этот пример в назидание молодым, и не только людям, но и динозаврам.
«Однако, — думал протоцератопс, — какое счастье, что огромное большинство савроподов — трезвенники». Мысль о напившемся динозавре, который не контролирует свои действия, наводила ужас. Видимо, эти люди придерживались иного мнения и жить не могли без горячительных напитков.
Килк едва сдерживалась, отчаянно жестикулируя. У малахитовых колонн виднелись до боли знакомые силуэты ее родных, там же прикорнула очень странная фигура. Страты тоже издавали во сне какие-то звуки, хотя от них не исходило алкогольного духа.
Уилл тем временем все тщательно обдумал: одежда чужеземцев, их различное этническое происхождение, масса оружия — все указывало на то, что Уилл с самого начала попал в точку.
— Вне всякого сомнения, это пираты.
— Пираты? — недоуменно взглянул на него Чаз.
— Морские разбойники. Мужчины, а иногда и женщины, которые ходят на кораблях под парусами для того, чтобы грабить. Они нападают на другие корабли или города и уносят все, что только можно прихватить с собой.
Протоцератопс угрюмо покачал головой и наивно спросил:
— А зачем?
— Потому что проще взять что-нибудь, чем заработать это.
— Но это же неправильно.
— Совершенно верно. Это люди, которые живут за счет преступлений. Они международные преступники.
Он вновь оглядел развалившихся повсюду спящих пиратов:
— Они не похожи на убитых горем. Их оружие и одежда не повреждены. Я не думаю, что они стали жертвами кораблекрушения. Похоже, что им удалось удачно причалить к берегу. Но разве это возможно, чтобы корабль проник в бухту сквозь кольцо рифов?
— Я всегда думал, что нет. Но иногда в конце шестилетнего погодного цикла случаются странные вещи. В любом случае, капризы моря — не моя специальность, — сказал протоцератопс, заметно дрожа. Он не был хорошим пловцом, да и воду не особенно любил, хотя Уилл знал многих динозавров, которым нравилось поплавать. Килк зашипела на них мягко, но настойчиво.
— Да, я знаю, — зашептал Уилл в ответ. Некоторые фразы не требовали перевода. — Я вижу их. Мы вытащим их отсюда.
Воздух перед храмом содрогался от разноголосого храпа спящих пиратов. Их оказалось больше, чем он ожидал. Каждый мужчина выглядел здоровым и был в хорошей форме. Нечего и думать о том, чтобы вступить с ними в борьбу. Килк, конечно, может убежать от самого быстрого из разбойников, потому что все стратиомимусы — быстрые бегуны. Но ей ни за что не обогнать пулю.
— Надо подойти поближе, — пробормотал Уилл.
— Ты уверен? — Чаз опустился на четыре лапы. — Мне не нравится вид этих людей. Мне все здесь не нравится.
— Это уже не имеет значения. Пока они спят, мы в безопасности. — Он показал налево. — Мы подойдем к пленникам сзади, держась подальше от сторожа. Потом постараемся приблизиться, чтобы развязать веревки.
— Оптимист, — ворчал Чаз, когда шел позади двуногих друзей.
План Уилла удался. Единственный охранник шумно сопел, но просыпаться и не думал. Они уже приблизились настолько, что могли различить каждый узел на веревках, связывающих пленников.
— Ты только посмотри, как много веревок! — ужаснулся Чаз. — Мне кажется, я смогу перегрызть только нижние.
— Это отнимет слишком много времени. — Уилл выпрямился, чтобы лучше разглядеть. — Похоже, это корабельные веревки. Очень прочные и крепкие, выдерживают большую нагрузку. — Он посмотрел на Килк, чьи небольшие когти и маленький клюв едва ли могли справиться с такой задачей. — Думаю, что это как раз для меня. Это то, с чем лучше справляются люди. Сложные и хитроумные манипуляции.
— Со словами или с вещами? — Чазу явно хотелось отправиться вместе с Уиллом, чтобы показать, что он не испытывает чувства страха.
— Вы вдвоем оставайтесь здесь. — Пригнувшись, Уилл двинулся вперед.
— Что ты собираешься делать? — спросил тревожно Чаз.
Друг подбодрил его улыбкой, в темноте ярко засветились белые зубы.
— Освободить всех, конечно. Так делают герои в книгах.
Чаз перевел его слова для Килк и от себя добавил:
— Правда, это не книга.
Стараясь держаться в тени, Уилл успешно добрался незамеченным до трех столбов. Чуткие стратиомимусы услышали его приближение. Они очень обеспокоились, но не издали ни звука, когда увидели подкрадывающегося к ним молодого человека. Его одежда была очень знакомой и привычной — так одевались все в Динотопии. Уилл приложил палец к губам, призывая их соблюдать молчание, подобрался сзади к Хизалку и принялся распутывать узлы. Родителям даже не пришлось разъяснять детям, как себя вести. Они продолжали притворяться спящими, хотя и испытывали сильное волнение. Грызуня была привязана отдельно, но она тотчас почувствовала голоса и движение. Один глаз приоткрылся, но, кроме этого, у нее не дрогнул ни один мускул. Она безмолвно наблюдала, как незнакомый человек освобождает взрослого стратиомимуса от веревок.
— Сейчас, сейчас. Лицо Уилла исказилось от напряжения. Как он и опасался, морские канаты было не так-то просто распутать. — Уже получается.
К счастью, у него была возможность изучить морские узлы во время длительного путешествия из Америки, которое в конце концов и закончилось для них с отцом кораблекрушением у берегов этой страны. Позже, став воздушным наездником, он углубил свои познания.
На освобождение взрослого стратиомимуса от веревок потребовалось немало времени, но меньше, чем предполагал Уилл. Хизалк распрямился медленно и почти незаметно. Из своего убежища ему отчаянно махала Килк. Обрадованный, что видит ее в целости и сохранности, он кивнул, дав понять, что заметил ее. Но Хизалк не мог присоединиться к ней, пока не будут освобождены его родные. Пока стратиомимус разминал затекшие мускулы, Уилл освобождал от пут его супругу. Когда с этим было покончено, он не мешкая принялся развязывать детенышей. Пальцы Уилла уже болели и кровоточили, но он даже и не думал останавливаться. Когда все наконец были свободны, он проследил за тем, как осторожно они пробрались к Килк, с которой были так давно разлучены. И вот уже изящные шеи сплелись в трогательном сердечном объятии.
Но Уилл пока не мог позволить себе праздновать победу вместе со стратиомимусами. Оставалось еще одно дело. Выйдя из-за малахитовой колонны, он направился к молодому тираннозавру. Грызуня уже совсем проснулась и желтыми глазами следила за его приближением.
Уилл уже прошел полпути до связанного тираннозавра, когда что-то оплело его щиколотку. Юноша взглянул себе под ноги — и, к ужасу своему, увидел, что его лодыжку удерживают человеческие пальцы. Пальцы принадлежали темнокожему жилистому пирату, разлегшемуся между двух поваленных деревьев, через которые пытался переступить Уилл. Карие глаза пирата пытливо разглядывали юношу. Пальцы, словно железные обручи, охватили его правую лодыжку.
