— Тогда куда же мы идем? — беспокойно зашептала Шремаза.
— Я не знаю. — Чаз внимательно следил за размеренным покачиванием хвоста дейнонихуса, смотрел, как танцует его тень в свете факела, который нес отшельник. — Это самый странный динозавр, которого я когда-либо встречал. Дромеозавры обычно резкие и раздражительные. Этот же тихий и спокойный. Обычно они любят спорить и ссориться. А этот говорит, что жить надо только в мире и согласии. Они стараются избегать Дождливой долины. Этот живет совсем рядом и в одиночестве. Я его не понимаю. Знаю только, что его племя продвинулось на один шаг вперед, правда, большой шаг, и оставило прежнюю жизнь хищников.
— Ты не думаешь… — Глаза у Шремазы расширились.
— Нет, — прервал ее Чаз. — Он слишком мудр, чтобы возвратиться к прежней жизни. Просто он ставит меня в тупик, вот и все. Но по мне будь он хоть с другой планеты, главное, чтобы помог нам спасти Уилла.
— Мне кажется, что мы уже приближаемся к другой планете, — проворчал Аримат.
Красиво отделанные стены сменились грубым камнем. Теперь друзья шли по природному тоннелю со сталактитами, сталагмитами и другими пещерными красотами. Дейнонихус постоянно останавливался, чтобы зажечь какой-нибудь из многочисленных факелов, развешанных повсюду на стенах.
— Я устала, — захныкала Трилл.
— Ты устала? — Короткие толстые лапы Чаза болели от непрерывного подъема. — А представляешь, каково тогда мне?
— Потерпите, — бросил им Тарква, слух которого был столь же острым, как зрение. — Мы уже почти на месте.
— На небесах? — робко поинтересовалась Шремаза.
Дейнонихус издал какой-то звук, напоминающий смех:
— Нет, не так высоко. Мы почти пришли к тому месту, которое я называю балконом.
Стратиомимусы переглянулись. Чазу не с кем было обменяться взглядами, поэтому он оставил свое мнение при себе.
Лестница привела их в огромную сводчатую пещеру. Стая летучих мышей сорвалась с места, потревоженная их приходом, это напоминало выхлоп черных писклявых конфетти.
Чаз понюхал воздух:
— Здесь воняет.
— Аммоний. — Дейнонихус вел их в глубь обширной пещеры. — Это из-за гуано, не обращайте внимания. Как и другие неприятные вещи, это скоро пройдет.
— Хотела бы я, чтобы эти люди тоже «прошли» и остались в прошлом. — Когти Килк ритмично стучали по каменному полу. — Чтобы они отпустили Уилла и убрались отсюда подальше на своей лодке.
Не было необходимости спрашивать о том, как выглядит балкон. Короткий подъем и поворот налево привели их к этому месту, после чего сразу стало ясно происхождение его названия.
Снизу он был совсем незаметен. Любой, глядя вверх из города храмов, увидел бы только нависающую каменную глыбу, которая совершенно скрывала от любопытных глаз пещеру в скалах.
В открытой пещере оказалась мастерская: каменные скамьи, а на них — механизмы, незнакомые даже Чазу. Стены были украшены барельефами той же работы, что и на зданиях в неведомой долине. Люди, изображенные на них, работали со странными орудиями и машинами.
— Это не динозавры, — сообщил Чаз, когда внимательно рассмотрел барельефы.
— Да, — сказал дейнонихус, гася факел о стену. Свет струился через высокое отверстие в скале, достаточно освещая эту часть пещеры. — Все, что вы видите здесь, сделано во славу древнего человеческого культа. У них был доступ к огромным знаниям, многие из которых теперь утеряны.
— Что случилось с ними? — спросил Чаз.
— По картинам, которые оставили они после себя, об этом трудно судить, — сказал Тарква. — Но из того, что мне удалось увидеть и обдумать, я сделал вывод, что они пришли в это место, чтобы возродить культуру, основанную на накоплении богатств. Они добыли и нашли много драгоценных камней и металлов. Они с таким рвением занимались поиском и добычей, с таким вожделением возводили памятники своему фальшивому богатству, что даже забыли, как выращивать хлеб и ловить рыбу. Тогда они начали голодать. Когда они наконец поняли, что нельзя съесть золото и камни, которые они насобирали, то стали покидать эти места. Большинство присоединилось к обществу Динотопии. Те, кто остался, постепенно вымерли. С их смертью исчезла и память об этом месте.
Килк удивленно взирала на окружающие предметы.
— Готова поспорить, Уилл Денисон очень заинтересовался бы этим местом! — воскликнула она. — Его отец ученый. Сам Уилл хочет стать мастером воздушных полетов, но, пока он летает, мне кажется, что его глаза всегда что-нибудь изучают.
— Правда? Я думаю, у меня много общего с его отцом.
— Мне казалось, что вы вроде как не хотели иметь ничего общего с кем бы то ни было, — заметил Чаз.
Дейнонихус резко взглянул на него:
— Я всегда готов нарушить молчание ради обретения знания. — Повернувшись, он шагнул под своды природного каменного портика. — Я часто прихожу сюда не только для изучения этих древних изобретений и картин, но ради того, чтобы полюбоваться видом. — Он поманил их к себе. — Идите сюда. Вы боитесь? Это совершенно безопасно.
Медленно они вышли на свет.
— Вот это да! — воскликнула Шремаза. — Как прекрасно!
Золотые здания и серебряные мостовые блестели на солнце, весь храмовый город лежал перед ними как на ладони. Драгоценные камни, украшавшие стены и крыши домов, мерцали, словно звезды в небе. Впереди непрерывной цепью величественных заснеженных вершин на север и восток распростерся Спинной Хребет.
— Смотри, мама! — воскликнула восхищенная Трилл, возбужденно указывая вдаль. — Это гора Шипастый Хвост?
— Я не знаю, детка. Может быть, Килк… Килк? — Не услышав ответа от старшей дочери она недоуменно повернулась.
Они обнаружили ее в глубине пещеры за изучением большого несимметричного механизма необычного вида. Устройство, казалось, ползет в густой тени.
— Что это? Больше всего похоже на небесную галеру, — заявила она.
Тарква был приятно удивлен.
— Ты наблюдательна. Это действительно воздушный корабль моего собственного изобретения, он очень сильно отличается от небесных галер, которые курсируют в безбрежных воздушных пространствах Динотопии. Он основан на старинном человеческом проекте и может считаться новым средством передвижения.
Чаз с сомнением рассматривал диковинный механизм. Назначение сплетенной из тростника гондолы, как и множества веревок, опутывающих аппарат, было достаточно очевидно. Очертаниями корабль напоминал деревянную скульптуру, изображающую некоего прославленного дейнонихуса. Возможно, одного из почитаемых предков Тарквы.
Вместо воздушных шаров, наполняемых гелием, над корпусом корабля парили шесть металлических сфер. Они крепились к гондоле искусно сплетенными тончайшими металлическими сетями. Казалось, они должны бы упасть и обрушиться на гондолу, но как ни в чем не бывало висели в воздухе. Похоже, сферы могли поднять корабль на значительную высоту. К корме судна при помощи сложной системы механизмов был прикреплен единственный деревянный пропеллер. Он соединялся с механизмом внутри гондолы при помощи сложной системы шестеренок. Управляющие лопасти, или рули, располагались по бокам.
