– Создавалось такое впечатление, как будто мой мозг в огне, – тихо продолжала она. – Ужас! Невыразимый ужас и всепожирающая ненависть! Злоба! Внезапно она села на своей постели и сорвала с лица очки.
– Эти существа одержимы мыслью об убийстве! Это у них заложено в инстинктах… Под личиной цивилизованности они скрывают свое страшное нутро. Если заглянуть в них поглубже, то увидишь, что они столь же кровожадны и примитивны, как стаки!
– Мы все еще не знаем точно, что произошло во время теста сканирования, – подал голос один из врачей. – Вы интерпретируете события, исходя из личных переживаний. А личное – всегда субъективное. Эту расу никак нельзя назвать примитивной и сравнивать ее в этом смысле со стаками…
– Технологически она, конечно, не примитивна, – нетерпеливо и резко перебила коллегу пострадавшая. – Но вы примите во внимание социальный аспект. Вы… Вы не сидели в том кресле!
Один из технических специалистов решил поддержать больную:
– В самом деле! Ведь они воюют друг с другом. А для расы, которая вышла на такой уровень технологического развития, – он, конечно, невысок, но все же, – подобный факт беспрецедентен!
– Но не забывайте о показаниях самого землянина, – вмешался Т’вар. – Он дает согласие на все процедуры, которые мы ему предлагаем. И на сканирование дал. Он говорит только о мире и дружбе, и настаивает на том, что только эти цели стремится достичь его раса. Он осуждает братоубийство и говорит, что их человечество уже начинает отходить от этого.
– Междоусобица знакома нам по другим мирам, – заметил один из специалистов. – Но то были миры, находящиеся в зачаточной стадии развития разума и цивилизации.
– Мы столкнулись с феноменом, так давайте же изучать его! Те исследования, которые мы уже провели, дали серьезные результаты. Надо продолжать в том же духе. А делать важные заявления и заключения, не имея на руках более или менее полной информации, не так уж и трудно! – выкрикнул кто-то из врачей.
Другой капитан на месте Кальдака уже давно ввернул бы и свое видение проблемы. Но не массуд. Он старался извлечь из этого спора что-то, что помогло бы ему впоследствии принять правильное решение. Но уже в детстве ему открылась простая истина: трудно услышать что-либо, когда сам орешь громче всех. С другой стороны, он видел, что, если не закруглить разговор, он перерастет в крупномасштабную дискуссию, которая затянется у постели больной до поздней ночи.
– Сегодня во время проведения теста случилось нечто экстраординарное и выходящее за все мыслимые рамки. Никто из нас еще не был свидетелем подобного случая. Так вот. Мне не столько интересно, почему и как это произошло с землянином, сколько – можно ли наконец использовать выявленные особенности этой расы каким-либо образом против Амплитура, – веско сказал капитан.
– Нет!!!
Кальдак даже вздрогнул: настолько этот вскрик был громким и неожиданным. Вместе с остальными присутствующими он повернулся к постели потерпевшей. Как бы смутившись своего же поведения, проводник откинулась обратно на подушку и тихо заговорила:
– Нет. Нам не нужны такие союзники, как эта раса. Ни с какой стороны они нам не подойдут!
Она говорила быстро, словно в лихорадочном бреду. Ее глаза дико сверкали то на одного, то на другого врача.
– Необходимо избавиться от этого землянина и улетать отсюда, пока нас не заметили. Это моя рекомендация. Я не командую здесь, но на месте капитана поступила бы именно так.
– Вы должны успокоиться, – проговорил руководитель по медицине. – Вы субъективны в своих суждениях. Последствия шока, который вы перенесли, мучают вас. Сейчас вам не стоит напрягать мозг. Лучше поспите и пусть вам приснится дом.
– Не надо меня опекать! – резко возразила пострадавшая и прибавила пару шипящих фраз на языке гивистамов. Транслятор не успел все перевести, но даже то, что он перевел, потрясло Кальдака. Грубость и резкость была вообще несвойственна гивистамам, а ведь пострадавшая была к тому же ученым специалистом!
Словно догадавшись о его мыслях, – или просто осознав, что последнее решение принимать все равно ему, – больная устремила горящий взгляд на командира экспедиции.
– Убейте его! – глухо проговорила она. – И улетайте из этой системы как можно скорее.
– Успокойтесь и поспите, – повторил руководитель по медицине и добавил что-то вполголоса своим ассистентам.
Кальдаку было сказано, что больную больше нельзя сегодня беспокоить, и он вместе с коллегами покинул лазарет. У каждого в голове роилось множество смятенных мыслей. И каждый остался с этими мыслями наедине. В испытательном зале Уилл Дьюлак продолжал проходить обследование. Со стороны казалось, будто он играет в какую-то забавную игру с медиками, которые подавали ему свои просьбы знаками, а он пытался угадать их смысл и исполнить. Медики, – их было двое, – часто переговаривались между собой и поглядывали на дверь, ожидая, что вот-вот принесут трансляторы и они смогут обращаться к землянину на его утробном наречии. И хотя Кальдак не умел читать в душах разумных существ, – тем более землян, – ему показалось, что Уилл раскован, спокоен и даже весел.
– С одной стороны, мы имеем свидетельство пострадавшей, – сказал он, обращаясь к своим заместителям. – А с другой, вот эту картину. С этими словами он показал рукой на стеклянную стену, за которой находился Уилл, продолжавший любезно выполнять просьбы медиков. В сторонке стоял с’ван и делал какие-то записи. Два о’о’йана проверяли исправность использованной во время теста аппаратуры. В углу комнаты суетился уборщик-лепар. Сцена была почти лубочная.
– Я не могу отделаться от сильного ощущения того, что все мы с вами находимся на пороге какого-то очень важного открытия. Я не имею права… Я не покину эту планету, испугавшись истеричных излияний одного специалиста. Соливик не спускала глаз с испытательного зала.
– Землянин настойчиво повторяет, что его народ исключительно миролюбив и не примет участия в сопротивлении нашествию Амплитура. И однако, несмотря на все эти убежденные заверения, опыт показал способность землян реагировать на особые импульсы мощным проявлением физической и душевной агрессивности. Возможно, это ключ ко всему. Землянин не наносит удар первым, он только отвечает на угрозу. Если бы нам удалось доказать ему, убедить его в той несомненной угрозе, которую несет с собой Амплитур, возможно, мы смогли бы извлечь из этого пользу.
– В какой степени? – осведомился Кальдак.
– Не знаю, – поколебавшись, ответила Соливик и взглянула на командира. – Мой капитан! Я нахожусь на военной службе всю свою жизнь. Навидалась и наслыхалась всякого. Однако никогда прежде я не становилась свидетельницей сцены, подобной той, которая разыгралась несколько часов назад в этом испытательном зале. Я не ученый и не специалист. Я солдат и командую солдатами. И я видела, что произошло с проводником. Причина тут не имеет значения. А важно то, что она перенесла не только физический, но и душевный шок. Вы слышали, с какой настойчивостью и легкостью она требовала лишить жизни землянина? Это не похоже на гивистама. Не похоже! Кальдак сделал знак, показывающий, что он соглашается с ее точкой зрения. Затем командир посмотрел от себя налево.
