На этот раз не только лепары, но и Пайла вопросительно уставились на нее. – Мы, все четверо, женщины.
– Что из этого? – удивился второй лепар.
– Вдобавок к нашим профессиям у нас есть еще одна обязанность – продолжение рода. По крайней мере, у вас троих. Я слишком стара и иногда жалею об утраченных возможностях. Когда вы пойдете, каждая своим путем, я прошу вас подумать о будущем, которое вы готовите своим еще нерожденным потомкам. Сделайте все от вас зависящее, чтобы завещать им мирную и добрую цивилизацию разных народов.
– Кажется, у нас нет другого выхода, – сказала страж у двери.
– Это верно, – кивнула женщина-солдат. – Дело уже не в том, останется она жить или умрет. Она раздвинула рамки этой проблемы дальше. Она вывела себя за скобки.
– Понимаю вас, – лепар от двери посмотрела на женщину. – Скажите, это правда, что ваш вид никогда не знал счастья и удовлетворенности?
– Из нашей истории видно, что нет, – ответила Пайла. – Мы всегда умело и хорошо воевали, но никогда не могли толком управиться с миром. Может быть, вы нам что-нибудь подскажете. С учетом того, что нам еще надо приглядывать за этими спрутами.
Лепар поколебалась, потом шагнула вперед и протянула перепончатую слегка скользкую лапу.
– Хотя для нас это и не обязательно, но, по-моему, это принятый способ скреплять соглашение.
Улыбаясь, женщина-солдат сжала протянутые пальцы свободной рукой. В отличие от лепара, она свое оружие не отложила. Но этого и следовало ожидать от человека, так что лепары не обиделись. Лалелеланг на мгновение крепко зажмурила глаза. Никто не умер, борьбы не произошло. Все прошло более или менее по плану.
– Так-то лучше. За всю жизнь изучения людей я узнала одно: мир – это не подарок. Он – скорее, здание, которое надо все время стоить, и у этой стройки нет конца. А такое делать без помощи очень и очень трудно. Каждый из вас внесет свои различные таланты в процесс его созидания. И лепары, и женщина, расставаясь, повернулись к ней.
– Что будет с вами? – спросила амфибия. – Вы будете помогать?
– В этом процессе нет. Я вам не нужна и мало что смогу сделать.
– Вы можете учить нас. Знанию людей. Вы знаете о них больше, чем другие не-люди. Лалелеланг слегка загорелась.
– Может быть, может быть. Сейчас я очень устала. Посмотрим. А пока лепары всегда могут получить доступ к моим исследованиям. Ничего не скрою.
– Вы можете помочь нам понять их, – настаивала лепар. – Помните, что мы не очень сообразительны.
– Только если нет других предложений, – устало ответила Лалелеланг. – Только если у вас нет другого выбора.
– Понимаю. Мы постараемся не надоедать вам.
– Мы тоже, – сказала Пайла. Она снова повернулась к амфибии. – Я на Махмахаре не одна. Теперь, когда мы с вами установили сотрудничество, с вами хотели бы поговорить другие члены нашей организации. Она вышла с лепарами вместе, активно пользуясь своими трансляторами. Лалелеланг долго сидела на своем рабочем гнезде в стихшем кабинете, не двигаясь, мирно размышляя.
Спустя много времени она поднялась, выключила свет и вышла из здания, не смотря по сторонам и не особенно глядя под ноги. Если какому-то человеку или лепару придет в голову спрятаться в засаде с целью убить ее, что ж, она ничем не могла этому помешать.
Она прошла через мощеный широкий атриум, с его фонтанами и цветами, пустынный в этот час ночи, и вышла на сине-зеленое наружное покрытие. Цветущие ночью кремовые аларии наполняли воздух своим знойным ароматом. Случайный студент или рабочий прошагал мимо в своих туманных развевающихся одеждах.
Через какое-то время она дошла до гребня круглого холла. Слева тщательно подрезанные кусты флоэля образовали низкую изгородь, цветущую и светящуюся. Крошечные сверкающие жучки, размером не больше солнечных пылинок, танцевали среди листвы.
Включив маленький плейер, который носила в боковом мешочке, она остановилась и, неподвижная, слушала музыку. Звук был включен тихо, только для себя. Этой музыке было несколько сотен лет и сочинил ее Человек. Особый Человек. Человек Первого контакта, Уильям Дьюлак. Она вздымалась и опускалась, стремилась вперед и нерешительно медлила. «Очень похоже на само Человечество, – подумала она. – Все, что есть в этом виде раздражающею, изумляющего, восхищающего, ужасающего, замечательного, – все было в этой их музыке». Постепенно первая какофония стала стихать и закончилось это произведение шепотом ветра в листве и приглушенным звуком струн. Завораживающие звуки. Может быть, настанет день и она поймет их до конца. Испустив легкую усталую трель, она изогнула шею назад с гибкостью, недоступной людям с их мощной мускулатурой и тяжелыми костями. Одинокая луна Махмахара уже села, и родные созвездия ее мира сверкали необыкновенно ярко.
Она не знала, что принесет будущее, но знала одно, она сделала все, что смогла. Люди Ядра и лепары будут сотрудничать, соблюдая и защищая взаимные интересы друг друга. И в свете этого достижения сохранение собственной жизни казалось несущественным побочным эффектом. В конце концов, одним вейсом больше, одним меньше…
Ее исследования надо было еще аннотировать, кодифицировать, сделать ссылки и разделы. Много еще надо было сделать. «По крайней мере, все были вежливы друг с другом, – подумала она. – Даже человек. Хорошие манеры были безусловным вкладом вейсов в галактическую цивилизацию».
Она выпрямилась, потянулась, взъерошила и ослабила гребешок и шейные перья и затем спустилась с дальнего склона холма к линии внутреннего транспорта университета, которая доставит ее домой. Она шла, уверенно сознавая, что помогла если не миру, то по, крайней мере, взаимопониманию. В конце концов, именно для этого и нужны ученые.
