Неуверенно хмурясь, человечек распрямился более или менее во весь свой невпечатляющий рост.
– Я – Накер. Накер Сведущий. – На его лице снова возникло что-то вроде неуверенной улыбки. – Я знаю все.
Он вперил взгляд в Эхомбу. – Спроси меня. Валяй задай мне вопрос. Любой.
– Лучше позже. – Осторожно обняв за плечи человечка, похожего на сухой лист, пастух развернул его. – Мой друг прав. Сейчас надо уходить.
– Конечно, почему бы нет? – Накер Сведущий был чрезвычайно покладист. – Ну, давай спроси меня что-нибудь. Что угодно.
Раздраженный и в равной степени недоверчивый, Симна старался не отставать от Эхомбы.
– Как зовут мою незамужнюю тетку с материнской стороны?
– Вхерилза, – ответил Накер без малейшего колебания. – А ее сестер – Прилли и Чоксу.
Северянин заморгал, сразу же позабыв о грозящих ночных ужасах.
– Как?.. Клянусь бородой Гренрака, верно. – Подхватив чахлого субъекта под костлявую руку, Симна приблизил к нему лицо. – Откуда ты узнал?
– Уж Накер-то знает. – Человечек еще раз прижал палец к ноздре, но когда встревоженный Симна отпрянул, он лишь захихикал. – Накеру все известно. Ну, спроси еще. – Словно вознося молитву о ниспослании дождя, он широко раскинул в стороны трясущиеся руки. – Я все знаю!
Совместными усилиями, наполовину волоча, наполовину неся, Эхомба и Симна затащили легкое тело за угол. В конце улицы они увидели единственный огонек, светящийся в ночи, – приветливую вывеску с эмблемой пансиона. Симна удвоил усилия.
– Давай, господин Всезнайка. Пройди еще немножко и тогда сможешь все объяснить.
– А чего тут объяснять? – Его голова болталась на шее так, словно в любой момент могла отломиться. Накер повернулся к меньшему из трех своих спасителей: – Я знаю все. Что тут тебе непонятно, скучный маленький новобранец армии корыстолюбцев?
Сжав зубы, Симна пропустил мимо ушей это оскорбление и сосредоточился на перетаскивании слабенького тельца по боковой улице. Стараясь не дать своему подопечному заснуть еще в течение нескольких секунд, Эхомба решился задать вопрос:
– Сколько нам еще добираться до пансиона в конце улицы?
– Я не тот, кому следует задавать такой вопрос.
Симна насмешливо фыркнул:
– А я думал, что ты знаешь все.
– Конечно, знаю, но я не тот, кто намерен отсрочить ваше прибытие. Может, лучше спросить вот это.
– Кого спросить? – Вглядываясь в оба конца улицы, Симна никого не видел.
– Не «као», а «шо», – поправил его Сведущий, глотая буквы.
Северянин уже собирался наградить одуревшего пьянчугу тумаком, как вдруг прямо перед ним возникло нечто невообразимо огромное и подвижное. Алита пронзительно зарычал. Привидение, преградившее им путь, было без одежды и без обуви, а также, что еще страшнее, – без лица.
XIII
Остановившись и умолкнув прямо посреди пустынной улицы, путники уставились на привидение. Несмотря на отсутствие у него лица, создавалось безошибочное впечатление, что оно глядит назад. Эхомба чуть наклонился и прошептал покачивающейся, зыбкой загадке, которая называла себя Накером:
– Ладно, ты знаешь все. Что это такое?
Слезящиеся глаза пытались сфокусироваться на грозном призраке. Как и раньше, пьяница не колебался.
– Вохвн. Не имея собственного лица, он завидует всем, у кого оно есть. – Всеведущий постучал по носу средним пальцем. – Будь осторожен: он попытается отнять твое.
Симна обнажил меч:
– Ничего не выйдет. Мне оно самому нужно.
Позади него Алита напрягся и ждал начала. Вынув из заплечных ножен клинок из небесного металла, Эхомба встал рядом с другом:
– А мне мое. Миранья все равно узнает меня, если я вернусь домой без лица, но как она заглянет мне глубоко в глаза, если их отберут? – Пастух держал меч перед собой, и лунный свет мерцал на гравировке, покрывавшей необычную сталь.
Вохвн посмотрел на острые лезвия, хотя никто не смог бы сказать, чем именно он смотрел, и засмеялся той пустотой, где у него мог бы располагаться рот. Это был легкий выдох, звук, обманчиво прошелестевший возле уха, и тем не менее они все равно услышали его – этот смех, от которого кровь стыла в жилах.
Рука призрака, синяя и похожая на кости скелета, потянулась к ним. Симна пригнулся. Эхомба остался стоять на месте, но отклонился в сторону. Меч из небесного металла со свистом рассек воздух и запястье. Словно вспорхнувшая моль, отрубленная рука вохвна, обретя собственную жизнь, уплыла в ночь. Призрак грустно вскрикнул и отдернул лапу. Пустое лицо уставилось на отрубленное запястье, из которого тут же выросла другая кисть.
Пастух зашипел на раскачивающегося, колеблющегося Накера:
– Как нам его обойти?
– Вообще-то, – задумчиво отозвался пьяница, – вы могли бы рвануть влево и перебежать улицу, но тогда нарветесь на борборессбов.
Посмотрев в указанном направлении, Эхомба и Симна увидели, что темная щель переулка породила примерно дюжину карликов размером с пони. У них были раздвоенные копыта, и передвигались они, все время прихрамывая. Ярко-красный цвет шкуры несколько скрадывался мягким лунным светом. Козлиные хвосты мотались из стороны в сторону, и иссиня-черная шерсть покрывала их тела отдельными отвратительными пятнами. Морды у борборессбов были тупые и пухлые, прорезанные от уха до уха ртами, полными острых кривых зубов. Когда они открывали рты, то казалось, будто их головы разваливаются на две половины. У каждого посередине лба рос различной длины рог, и все они были вооружены короткими кривыми серповидными мечами из металла, такими же кроваво-красными, как и голые части их тел.
До того, как они увидели путешественников, призраки тараторили на неизвестном языке. Но теперь, когда они повернулись в сторону Эхомбы и его спутников, их неразборчивая беседа перешла в угрожающий рев. Присутствие огромного вохвна ни в малейшей степени их не смутило.
Накер сплюнул на землю что-то комковатое и коричневое, утеревшись тыльной стороной ладони.
– Поосторожнее с борборессбами. Они любят вытягивать из человека вены, пока он еще жив, и сосать их для лучшего аппетита.
Эхомба попытался пересчитать надвигающихся уродов, не выпуская из виду вохвна. Тот все еще был занят отращиванием руки и по-прежнему стоял посередине улицы.
– А в другую сторону?
Накер покосился в сторону, пытаясь сфокусировать взгляд.
– Ну, это можно было бы сделать минуту назад, а теперь уже слишком поздно. – Он неопределенно кивнул. – Гренки.
По тротуару крались три четвероногих пузыря, преграждавших путь с улицы к зданию пятнистой массой пульсирующего гноя. Выглядели они как животные, сделанные из связанных вместе шаров. Огромные, словно буйволы, гренки скакали на бочкообразных ногах, которые лишь чуть-чуть поднимали их над землей. Ступней и кистей у них не было, а все остальное отличалось округлостью и мясистостью. За ними тянулся тройной след гнойной слизи – смрад доносился до путешественников даже на расстоянии. Прежде чем испариться, она еще долго лежала там, куда капала.
