Симна с облегчением вложил меч в ножны. Нерешительный Накер наконец выбрался из-под прикрытия расщепленного дерева. Отыскав подходящее пятно солнечного света, Алита начал прихорашиваться.
– Ради Гороки, что случилось? – Симна посмотрел на дуга. – Ты не мог ослепить их всех. Мне даже кажется, что ты никого из них не ослепил.
– Я тоже так думаю. – Эхомба повернулся к своим озадаченным спутникам. – Единственное, что мне приходит в голову: – они увидели себя в зеркале – впервые в жизни. Поскольку гроуты невидимы для нас и для Алиты, они, возможно, невидимы и самим себе. – Он медленно поднял отражательный осколок. – Хорошее зеркало показывает все таким, какое оно в действительности. Наверно, они увидели, как выглядят под своим невидимым мехом.
Остолбенение сменилось хохотом, и Симна весело проревел:
– Клянусь Гуквотом, им, должно быть, не понравилось то, что они увидели! – Утирая слезы, северянин подошел к высокому товарищу. – Думаю, все зеркала разные. – Он потянулся за осколком. – Дай-ка взглянуть.
К его удивлению, Эхомба отвел руку в сторону.
– Ты уверен, друг Симна?
Тот нетерпеливо нахмурился.
– Уверен? В чем уверен?
– Что ты хочешь увидеть себя таким, какой ты есть? – Тон пастуха был совершенно серьезным. С другой стороны, решил Симна, пастух всегда говорит серьезным тоном. Быстро протянув руку, он выхватил осколок полированного стекла из пальцев своего спутника.
– Зеркало – оно и есть зеркало. Кроме того, я и так знаю, какой я.
– Тогда зачем тебе смотреть еще раз? – тихо спросил Эхомба. Но Симна, казалось, не расслышал его.
Самодовольно ухмыляясь, северянин повернул зеркало в ладони и, шутливо приосанившись, поднес его к лицу на расстояние вытянутой руки. Было ясно, что он не придавал всему этому никакого значения. Результат же получился в высшей степени безрадостный.
Симна смотрел в зеркало, и ироническая улыбка медленно сходила с его лица. На ее месте появилось мрачное выражение которого путники никогда не видели у беспечного, жизнерадостного товарища. Оно его сразу состарило: уголки глаз опустились, губы крепко сжались в узкую линию, в лице не осталось ни живости, ни веселости. Казалось, что северянин смотрит не в зеркало, даже не на свое собственное отражение, а на нечто гораздо более глубокое и несравненно более важное.
Что это было, никто из них не знал. Прежде чем они успели спросить или взглянуть на отражение в зеркале, Симна опустил его. Он впал в состояние глубокой задумчивости, столь же сумрачное, сколь и неожиданное.
– Симна? – Немного наклонив голову к спутнику, Эхомба попробовал заглянуть в его потупленные глаза. – Симна, друг мой, как ты себя чувствуешь?
– Что? – Северянин с усилием вынырнул из бездны мрачных размышлений. – Все нормально, братец. Я в порядке.
– Что ты видел? – Подошедший Накер с любопытством смотрел на кусок полированного стекла и металла, покачивающийся в пальцах товарища.
– Видел? – Стараясь воскресить свое прежнее добродушное и беспечное «я», Симна подбросил зеркало вверх, посмотрел, как оно несколько раз перевернулось, и ловко поймал неудобный продолговатый осколок одной рукой. – Себя, разумеется. Что еще можно увидеть в зеркале, кроме самого себя?
– Ну-ка дай мне тоже взглянуть. – Коротышка протянул нетерпеливые пальцы.
С показным безразличием, которого не ощущал, Симна вручил ему осколок. Накер быстро поднял зеркало к лицу и выжидательно заглянул в него.
Оттуда на него грустно смотрел Накер Сведущий. Но не тот, что стоял на тропинке прямо и уверенно, с ясным взглядом и чистой кожей. Лицо, назойливо таращившееся из зеркала было лицом того Накера, которого Эхомба с товарищами нашел пьяного и грязного, валявшегося в замусоренном проулке в собственной блевотине. Желтоватые слюни текли из угла полуоткрытого рта, в кожу глубоко въелась грязь, а взъерошенные волосы так спутались, что вызывали отвращение даже у небрезгливых паразитов. Это было лицо человека, обреченного на короткую и убогую жизнь в беспробудном пьянстве и нищете.
Он отмежевался от отражения и всего того, что оно о нем рассказывало, быстро отдав зеркало северянину.
– Что-то здесь не так. Это не я. Не настоящий я. Это отражение того, каким я был. – Накер сердито повернулся к Эхомбе. – Зачем ты мне это показал? Зачем?
– Я тебе этого не показывал. – Голос пастуха ничуть не изменился. – Ты хотел посмотреть в зеркало и попросил его у Симны. Помнишь?
– Ну, это не так. Все не так. – Раздраженный Накер отвернулся от них обоих.
– Не спорю, – кивнул Эхомба. – Тебе надо бы спросить Ликулу… Что касается меня, то я носил его с собой, чтобы сигналить, а не как обычное зеркало.
– Так или иначе, это не обычное зеркало, братец. – Симна крепко сжал прямоугольник поцарапанного стекла. Громкое пыхтение у них за спиной напомнило о присутствии Алиты.
– Я хочу взглянуть. Видел свое отражение только в стоячей воде.
– Ага, отличная мысль! – К северянину вернулась его былая жизнерадостность, и он с готовностью подставил зеркало коту, при этом подмигивая спутникам. Симна с нетерпением ждал, как отреагирует это величественное и нестерпимо высокомерное животное. – Вот. Нормально? Хорошо себя видишь?
Светящиеся темно-желтые глаза слегка сузились, поглядев в зеркало.
– Да, прекрасно, – медленно кивнул кот. – Примерно так, как и должно быть.
Выжидательная ухмылка Симны, словно говорившая «Полюбуйся!», сменилась неуверенным взглядом. Нахмурившись, он дал знак Накеру подойти и подержать зеркало. Как только маленький человечек взялся за прямоугольник, северянин обошел его и встал рядом с большим котом, прижавшись к массивному телу, дабы лучше рассмотреть отражение хищника. Под таким углом Симне было видно не так хорошо, как Алите; тем не менее сходство в зеркале было вполне очевидным.
Из стекла на него смотрело гордое и властное лицо; черный кот отражался во всей своей зрелой силе и великолепной мужественности. В сущности, настолько великолепной, что отражение в зеркале не только было окутано бледным золотистым ореолом, но даже искрилось. Черная грива превратилась в сверкающее, струящееся сияние охристого индиго, обрамлявшее весь остальной царственный облик изумительной лучезарностью.
С мягким урчанием Алита равнодушно отвернулся от зеркала.
– Да, примерно так, как и должно быть.
Багрянец, заливший щеки Симны, не имел ничего общего с избытком солнечного света.
– Не может быть! – Обежав вокруг Эхомбы и встав перед ним, он потряс исцарапанным стеклом перед лицом пастуха. – Накер прав! Здесь что-то не так. Это противоестественное зеркало одержимо злым духом. Тем, которому доставляет удовольствие издеваться над нами.
Эхомба как мог старался успокоить спутника:
– Возможно, ты и прав, Симна. Но не требуй от меня объяснений. Я уже говорил тебе: это подарок, один из многих, что мне второпях надавали, когда я покидал деревню. Для меня это просто зеркало. Кусок полированного стекла, который отражает вещи такими, какие они есть… и не знаю, какими еще свойствами он может обладать. Чтобы лучше понять это, тебе пришлось бы…
