– Я слышала, меченосец, как ты похвалялся перед матросами. Может, проще посадить тебя в шлюпку, привязанную к корме, чтобы ты болтал там все, что тебе вздумается. Глядишь, твои речи так разгорячат воздух, что поднимется ветер.
Симна вернул ей улыбку.
– Неужели я вам настолько не нравлюсь, капитан?
– Нет, не настолько. Будь ты моим матросом, я заставила бы тебя драить палубу до самого Дорона.
– Вижу лодку!
Все задрали головы к верхушке грот-мачты. А потом дружно посмотрели туда, куда указывал впередсмотрящий.
Это был звездный час для маленького рыбацкого суденышка. Оно было завалено рыбой и погрузилось в воду почти до самых бортов. Рыбак – пожилой бородач – медленно выбирал тяжелую сеть, но улучил минутку, чтобы помахать рукой кораблю.
– Эй! – крикнул он. – Что за корабль?
Первый помощник Териус, перегнувшись через фальшборт, в свою очередь громко спросил:
– Как рыбалка?
– Как видишь! – откликнулся рыбак, указывая на свой улов.
– Не боишься в одиночку заплывать так далеко от берега?
Тем временем у левого борта собралась вся команда. Во время штиля моряки рады любому событию.
– Только не я. Крайс мое имя, и я самый храбрый рыбак в дельте. Я лучше всех знаю местные ветры и всегда доберусь до дому.
Станаджер сложила руки рупором и крикнула:
– Добрый человек, не мог бы ты отыскать небольшой ветерок для нас? Мы уже полтора дня торчим на одном месте.
– Ничего не получится. – Старик развел руками. – Я сейчас вытащу сети и отправлюсь домой. Вам, госпожа, наверное, известно, что каждый корабль должен отыскать собственный ветер. Правда, не у всех капитанов столько опыта, как у меня.
Станаджер вспыхнула. Во всем, что касалось судовождения, она хотела быть лучшей. И этот рыбак, провонявший рыбой и маслом, оскорбил ее, быть может, и не желая того.
Симна, несмотря на свою докучливость и даже просто навязчивость, отлично понимал, когда лучше промолчать. Он повернулся к Этиолю Эхомбе.
– А ты что думаешь, долговязый братец? – Северянин кивнул в сторону рыбака. – Не пустое ли это бахвальство?
– Меня поражает его удачливость. – Эхомба показал на сверкающую гору рыбы на корме лодки. – Даже при легкой ряби столько не наловишь. С лодки трудно разобрать, где стая, а где – отблеск солнечных лучей на воде. Но когда полный штиль, сразу видно, где лучше забрасывать сеть.
Симна нахмурился.
– Значит, старик – хороший рыбак и смелый моряк. Ну и что из того?
– Пока они переговаривались, я пригляделся к его лодке. Я, конечно, не великий знаток мореходного дела, но, по-моему, он не настоящий знаток ветров и течений. Он даже не смотрит по сторонам. Но без сомнения, наловил он немало. – Повысив голос, Эхомба окликнул рыбака: – Эй, ловец рыб! Что за стеклянный сосуд стоит у тебя рядом с румпелем? Он явно не для воды, ибо я угадываю внутри какое-то движение. Что в нем?
От неожиданности старик выпустил сеть. Серебристый водопад чешуи побежал через планшир, и вода у борта сразу вскипела пеной.
– Обычная бутыль, господин. Ну и зоркий же у вас глаз!
– У того, кто ходит за стадом, должен быть зоркий глаз, – ответил Эхомба. – Так что же в бутыли?
Все, кто был на палубе, уставились на Эхомбу, а старик ответил:
– Ничего, добрый господин, – и, зацепив сеть за крючок, вделанный в борт, пояснил: – Эта бутыль сейчас пустая. Я собираю в нее дождевую воду.
Симна тоже с интересом разглядывал предмет, о котором шла речь, и теперь, после слов Эхомбы, ему тоже почудилось какое-то движение внутри огромной бутыли причудливой формы, закрепленной возле румпеля. Казалось, в ней крутятся какие-то сгустки, похожие на луковицы. Горловина бутыли была заткнута свинцового цвета пробкой, и эта пробка привлекла особое внимание меченосца: она сплошь была покрыта замысловатой вязью каких-то символов.
Эхомба, несомненно, разглядел их лучше и, видимо, они были ему знакомы, потому что голос его зазвучал увереннее:
– Я вижу, что в ней что-то двигается. Для дождевой воды нужен сосуд с широким горлом. Уж я-то знаю – у меня на родине нам тоже приходится ее собирать, у нас такая сушь! Так что там внутри, рыбак? Зачем ты обманываешь нас?
Рыбак снова взялся за сеть. Он молча вытащил ее, и когда она горой легла возле мачты, прошел на корму и положил руку на румпель. Только тогда он заговорил:
– У тебя нет оружия, которым ты мог бы меня достать, иначе бы ты им уже пригрозил. Поэтому я скажу тебе, обладатель острых глаз. Только лучше тебе от этого не станет.
Станаджер в растерянности подошла поближе к Симне.
– Что за чепуха? По-моему, они оба несут полную чушь!
Симна тихо шепнул ей на ухо:
– Я не уверен, но… Эхомба – человек необычный. Отличный товарищ, в этом можешь не сомневаться. Надежный и честный. Но все равно он не такой, как ты или я. Он очень много знает. Я думаю, что он великий колдун.
– Кто, он? – Станаджер едва не рассмеялась. Едва.
– Лучше скажи, что он часто прикидывается простачком, чтобы ввести нас всех в заблуждение. Если он говорит, что в бутылке что-то есть, я ему верю, хотя сам не могу разобрать, что именно. – Северянин махнул рукой в сторону лодки. – Вон она, бутыль, на корме.
– Вижу, вижу, – прошептала Станаджер. Она некоторое время разглядывала ее, потом разочарованно добавила: – По мне так она пустая.
– А чего же тогда рыбак так волнуется? Почему заговорил об оружии? Может, в ней что-то ценное, и открывать ее надо с большой осторожностью?
Продолжая говорить, Симна как бы невзначай обнял Станаджер за талию. Та широко раскрытыми глазами смотрела то на Эхомбу, то на рыбака и, казалось, не заметила этого жеста.
Внезапно Крайс взял бутыль обеими руками и высоко поднял над головой. Стекло было отличного качества, прозрачное, без пузырьков, и самые зоркие матросы вроде бы тоже различили внутри какое-то шевеление.
– Вот где ваши ветры, моряки! – воскликнул Крайс, подтверждая то, о чем Эхомба уже начал догадываться. – Вы думали, что вы – хозяева моря и всего, что над ним и под ним? Так нет! Я, Крайс, владею и управляю ветрами!
Он еще выше поднял бутыль.
– Здесь я прячу все ветры, которые живут в этой части океана. Я нашел ее в сундуке в каюте давным-давно погибшего корабля. Должно быть, она пролежала там много тысячелетий, наполняясь гибелью и колдовством. Пробка была нетронута, и я – да, я! – разобрался, как открывать ее и закрывать. Когда нужно, я немного вытаскиваю пробку и выпускаю тот ветер, какой захочу. Остальные в это время остаются в бутыли.
Он кивком указал на безбрежную зеркальную гладь, расстилающуюся вокруг.
