– Мы согласны, – выражая общее мнение, сказал Димка Шифер. – Когда работаем?
* * *
анклав: Москва
территория: Урус
доходный дом Гиндыева
не всегда следует делиться подозрениями
К удивлению Урзака, работа отняла меньше времени, чем он рассчитывал. Несмотря на то что в исходной выборке оказались две сотни имен, Банум управился за несколько часов.
Начал Урзак с того, что оставил в списке только девушек, которые до поступления в Университет не жили в Анклаве. Дочки переведенных в Москву каперов, дочки чиновников из государств, талантливые девочки, найденные скаутами Университета в российских школах, – все, кто впервые появился в Анклаве несколько месяцев назад. У них не было подруг и знакомых, способных сказать Бануму: да, я помню, как она играла в песочнице, как мы заканчивали школу, как бегали на первое свидание. Жизнь этих девчонок Урзак мог проследить только по сети, а знающий человек без труда подтасует факты, сваленные в информационную помойку.
Затем Банум удалил первокурсниц, приглашенных в Университет скаутами, счастливиц, получивших уникальный шанс на образование и карьеру. В большинстве своем они происходили из небогатых семей и, несмотря на выплачиваемую Университетом стипендию, вынуждены были искать дополнительный заработок, нанимаясь на мелкие должности в научные лаборатории, кафешки и библиотеки. Хасим прекрасно понимал, что выросшая в роскоши Петра ни за что не согласится на подобное прикрытие. С другой стороны, у некоторых счастливиц вскоре появлялись богатые покровители из числа каперов, что избавляло их от необходимости работать, но и этот вариант, по мнению Урзака, Петра тоже бы отвергла. Из гордости.
Проведя первые выборки, Банум полез в сеть проверять оставшихся кандидаток. Нудная и кропотливая работа, требующая не столько внимания, сколько времени. Базы данных роддомов и школ, параллельная информация о жизни: участие в спортивных состязаниях, приводы в полицию, следы на форумах… Урзака интересовали подтверждения того, что он имеет дело с реальным, а не виртуальным человеком: рылся в архивах, искал информацию на сайтах друзей и знакомых объекта, вскрывал почтовые ящики и проверял движение электронных денег.
И его усилия были вознаграждены. После нескольких часов напряженной работы список подозрительных лиц, в котором утром насчитывалось несколько сотен фамилий, съежился до пяти имен:
Сандра Форман, дочь Аарона Формана, главного инженера одного из предприятий «Фарма1», до поступления в Московский Университет девушка училась в закрытой школе Анклава Франкфурт.
Катарина Джонс, дочь Джейкоба Д. Джонса, начальника юридического управления филиала «Всемирной Рудной Компании», приехавшая в Москву из закрытой школы Анклава Рио.
Патриция Грязнова, дочь богатейшего антиквара Кирилла Грязнова, которая воспитывалась в закрытой школе Анклава Цюрих.
И две девушки из русской элиты: Гульнар Ханеева, дочь важного, но очень и очень засекреченного чиновника из Санкт-Петербурга, и Софья Зарипова, папа которой, если верить почерпнутой из сети информации, считался в России видным ученым.
Об этих пяти девушках Урзак смог отыскать только общие сведения, сухие строчки с минимальным шлейфом сопутствующей информации.
Форман, Джонс, Грязнова, Ханеева и Зарипова. Возможно, все они благовоспитанные и скромные девочки, милые домашние дети, абсолютно послушные воле родителей и именно поэтому не оставившие никаких следов в сети. Но также возможно, что жизнь одной из них создана умелыми машинистами, имеющими доступ к базам данных.
Урзак скачал информацию на «балалайку», выключил «раллер», некоторое время молча сидел, обдумывая дальнейшие шаги, а когда собрался подняться с кресла, из чемоданчика послышался перезвон незарегистрированного коммуникатора.
– Да!
– Как идут дела?
Банум с пониманием отнесся к лаконичности Моратти: действительно, даже когда говоришь по защищенному сдвоенным шифрованием каналу, незачем тратить время на всякие там «Здравствуй» или «Добрый день». И сам тоже не стал здороваться.
– Проверяю.
– Успехи есть?
«Обрадовать или нет?»
Правда заключалась в том, что Урзак до сих пор не решил, как именно он будет использовать президента СБА. И будет ли использовать его вообще. Если судьбой Петры на самом деле занимается Чудовище, то ситуацию придется обсуждать на другом уровне: с Ляо или с европейскими шейхами. С теми, кто правильно понимает слово Традиция. Моратти к избранным не относился.
– Я жду звонка от некой женщины, – сухо произнес Банум.
Ник понял, что речь идет о капитане Го.
– Она все-таки в деле?
– У меня есть основания для подозрений. Но, возможно, я ошибаюсь.
– А Университет?
– Просматриваю базу данных. Пока безрезультатно.
– Удачи.
Урзак отключил коммуникатор, вернул его в портфель и подошел к окну.
Море голов, блестящие на солнце крыши мобилей. А если распахнуть створки – шум и гомон, жужжание двигателей и запах дешевой пищи.
Город.
Анклав.
Логово Чудовища.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
«Шельман, Шельман и Грязнов. Колониальные товары
и антиквариат»
приятно сделать одолжение хорошему человеку
В этот день Илья так и не попал в Университет, не успел. Закончив работать с «балалайкой» Карбида, Дементьев дождался, когда байкер, оседлав свой мотоцикл, подключится к нему через психопровод, и перебросил основной пакет программ в бортовой компьютер байка, решив, таким образом, основную задачу. Больше голова Карбида Илью не интересовала: бортовой компьютер обладал устройством беспроводной связи, и отныне Дементьев мог связываться с ним напрямую. Убедившись в этом, молодой человек приказал программам в «балалайке» байкера самоуничтожиться, стер из «раллера» все следы запрещенных занятий и направился на Сретенку: дом Оглыева находился в паре кварталов от особняка Грязнова. Встречи с Пэт Илья не опасался, с помощью Корнелиуса он выяснил, что вечер девушка проведет в молодежном клубе – у нее была запланирована вечеринка с университетскими подругами, а потому Дементьев смело подошел к дверям особняка и…
И немного растерялся.
Еще за несколько шагов Илья обратил внимание на ухоженный вид дома, на чисто вымытые оконные стекла и стены без признаков граффити. На аккуратно подметенный тротуар. На два подстриженных куста в каменных кадках у крыльца. Отметил, но и только – Дементьеву доводилось видеть богатые дома. Однако хозяева удивили молодого человека тем, что выдерживали стиль до самого конца: рядом с деревянной дверью не нашлось места для кнопки звонка или интеркома. Не было даже глазка. Только бронзовая ручка, отполированная прикосновениями сотен рук, и некое кованое украшение в верхней части двери. Илье потребовалось почти полминуты, чтобы понять предназначение второго устройства. После этого он, несколько смущенный собственной недогадливостью, постучал в дверной молоток.
