– Я не боюсь, – неуверенно пробормотала девочка.
С одной стороны, она жалела, что завела этот странный разговор. С другой – пытливый ум начинающей предсказательницы требовал разъяснений некоторых подробностей.
– Скажи, Чудовище, о котором ты рассказывала, это дьявол?
– Дьявол? – Мамаша Марта покачала головой: – Нет, дьявол – это из другой Традиции.
Непонятно, но сойдет, пока удовлетворимся полученным ответом.
– А как могло ничто родить? И боги… Ты ведь сама сказала, что они бесплодны.
– Вспомни, как трудно умирала Анжела, – велела старуха.
– У нее пошла черная кровь из горла.
– Так вот, Чудовище – это черная кровь, которая пошла из горла умирающих богов.
* * *
анклав: Москва
территория: Урус
доходный дом Гиндыева
только мертвые свободны от сомнений
– А-а!!
Он рывком поднялся и сел на кровати. Дыхание тяжелое, прерывистое. Взгляд никак не может сфокусироваться, бессмысленно блуждает по комнате, не различая предметов, не видя окон и дверей. И дело не в том, что он только проснулся и еще не пришел в себя. Существовала иная причина.
Для блуждающего взгляда.
Для пота на лбу, на спине, на груди.
Для очень плохого настроения.
Сквозь мутную пелену проступили иконки. Три неотвеченных вызова, шесть пришедших в «балалайку» сообщений…
Не сейчас.
Урзак чуть скосил глаза, посмотрел на сдвинутый в правый нижний угол наноэкрана таймер. Прикинул.
Он спал три часа – значительно больше, чем обычно. Ничего особенного: организм Банума сам определял, сколько времени требуется на отдых. Странность заключалась в другом: впервые за много-много лет сон не принес облегчения.
– Я испугался, – угрюмо пробормотал Хасим. – Черт меня подери, я испугался!
Урзака разбудил не кошмар, не видение ужасных картин. Такая ерунда его не беспокоила: Хасиму давно ничего не снилось. Ему ОЧЕНЬ давно ничего не снилось. Эмоции – вот что вырвало Банума из объятий Морфея. Не образы, но чувства, ощущения.
Плохие ощущения, неприятные.
Урзак слез с кровати, добрался до холодильника, вытащил пластиковую бутылку и жадно припал к горлышку. Холодная вода потекла по подбородку, по обнаженной груди, ручейками заструилась по ногам. Опустошив одну бутылку, Урзак вскрыл следующую, сделал два больших глотка и, не выпуская ее из рук, вернулся в комнату.
– Да уж, здорово я изменился, если испугался собаки…
Хасим попытался улыбнуться, но лишь скривил губы. Провел рукой по гладко выбритой голове, прикоснулся подушечками пальцев к холодному разъему на затылке.
– Годы сделали меня мягким.
Он знал, что это ложь, что не изменился ни на йоту, что по-прежнему силен и жесток. Но иногда необходимо соврать себе. Чтобы разозлиться.
И прогнать страх.
Банум был уверен в себе, несмотря на то что его уже не хранила аура Избранного, аура Выбравшего Путь.
Неизвестность. Она заставляла вздрагивать душу Хасима.
Непонимание.
– Хорошо, допустим, Чудовище – последний ублюдок издыхающих богов… – пробормотал он. – Но Гончий Пес? Почему выжил он? Почему не умер?
Не новичка видел Урзак на Поварской, не воспитанного Чудовищем бойца, но матерого Пса, помнящего Последний Храм. Одного из тех, кто безропотно умирал в Чертоге Меча.
Умирал, но не умер.
Почему?
И появился проклятый коротышка слишком внезапно. Скрывал свое присутствие до самого последнего момента. От него скрывал! От Урзака!
А значит, Пес невероятно силен.
И можно только догадываться, какую мощь набрал его хозяин.
– Тем интереснее будет схватка…
Необходимо уничтожить цепляющихся за жизнь тварей раз и навсегда. Ибо Путь выбран. Правильный Путь. Единственно возможный. Традиция рухнула, уступив место другим, более молодым, более живучим. Древние боги предлагали другой Путь – войну. Суровую войну за выживание. Семь лет они уверяли Избранного, что он должен выбрать Путь Крови. Обещали помощь. Урзак отказался. Он был Избранным, он знал, что произойдет, если позволить богам вмешаться в войны людей. Урзак сделал выбор. Он знал, что его боги мертвы. Но…
– Почему не сдох Пес? Почему не сдохла Читающая Время?! Почему?!!
Хасим посмотрел на свои механические руки. Вспомнил встречу с Ляо, рассказ об оживших рунах. Вспомнил свое искусно спрятанное смущение тем фактом, что он этого не почувствовал.
– Что еще прошло мимо меня?
Страх порождает сомнения.
«Откуда у Чудовища такая сила?»
И злой крик:
– Я! Я впитал всю мощь Традиции!
И бутылка полетела в угол, упала, вода потекла на пол, словно кровь из разорванной артерии.
Урзак заметался по комнате.
– Они не могут! Не могут! Я Избранный…
Стальные руки сдавили попавшуюся на глаза ложку, скрутили винтом, смяли в шарик.
Механические руки…
«Я уже не Избранный!»
Но это не важно. Не осталось тех, кто избирал. Никого не осталось. Ничего. Рухнул Последний Храм, унеся Традицию в небытие.
– В таком случае откуда у Чудовища столько сил?
Банум сумел справиться с паникой. Поднял бутылку, допил остатки воды, вернулся в кресло, задумался.
Позвонить Ляо? Но что это даст? Если бы китайцы могли справиться с Чудовищем, они бы не стали унижаться, не обратились бы к нему за помощью. Нет, Ляо растерян, если не сказать – в ужасе. Он надеется, что Урзак справится.
А Урзак…
Банум усмехнулся.
А Урзак размышляет над тем, что благоразумнее всего из Москвы уехать. Чудовище не станет преследовать, оно знает правила. При первой встрече положение равное, но отступивший начинает проигрывать, в следующий раз у Чудовища будет преимущество. Не в силе. Появится преимущество на другом уровне боя. На том уровне, который отражается в горящих глазах, в поющей во время битвы душе, в крике победителя…
Нет, отступать нельзя.
Надо драться. Драться и победить.
– Он тоже испугался, – пробормотал Банум, вспоминая поведение Пса. – Он не ожидал увидеть меня. Это точно. Если бы ждал – напал. А он сбежал. Я чуял его страх.
Сквозь собственный ужас.
