– Подожди минутку, – остановила его Мемоу уже у выхода. Она бросила выразительный взгляд назад. – О чем нам говорить с этим драконом?
– Да о чем угодно. Он большой любитель поболтать. О том, какая наверху погода, всякие шутки-анекдоты. Фаламеезар обожает шутки, причем самые простые. Только чтоб никто не вздумал говорить, что хочет разбогатеть. Прославиться – сколько угодно, но не разбогатеть. И не забудьте повторять, как вы ненавидите капиталистов-эксплуататоров.
– А кто это?
– Да не важно. Главное, что вы их ненавидите. Ему будет приятно.
Но Мемоу все не отпускала Джон-Тома.
– А что ты собираешься делать? Хочешь попробовать какое-нибудь заклинание, чтобы вытащить нас отсюда.
Он кивнул.
– Но ведь ты говорил, что без дуары колдовать не умеешь?
– Волшебство волшебству рознь. – Джон-Том подмигнул выдре и, нагнувшись, принялся собирать кости. Набрав целую охапку, он велел Куорли и Маджу сделать то же самое.
– Ой-ой, с твоей дуарой, приятель, было много легче. Не нужно было стока таскать на себе.
Спотыкаясь под неприятным и тяжелым грузом, Джон-Том поплелся в туннель следом за Маджем и Куорли.
По узкому темному ходу трудно было пробираться и со свободными руками, а уж с охапкой костей этот путь показался вдвойне тяжелым. Но выдры не жаловались, и Джон-Том готов был скорее лопнуть, чем просить о передышке.
Через некоторое время они оказались как раз под входом в их камеру.
Сбросив поклажу, Мадж, как по дереву, вскарабкался по спине Джон-Тома и прислушался.
– Мертвая тишина. Видно, с тех пор как мы ушли прогуляться, к нам не приходили с проверкой. Да и зачем? Куда мы можем сбежать, ежели подумать?
– Отодвинь камни и лезь наверх.
– Я-то полезу, кореш, но сам-то ты понимаешь, зачем это нужно?
– Ты тоже скоро поймешь, зачем.
И верно. Когда груз был доставлен на место и разложен в соответствии с инструкциями Джон-Тома, Мадж сообразил, что задумал его длинноногий и лишенный шерсти друг.
– Что там такое, – спросил сторож-росомах лисичку-фенека, сидевшего напротив него. Огромные уши фенька насторожились и тотчас повернулись на шум.
– Ага, я тоже слышал что-то. – Он положил на стол странные треугольные карты и заорал в сторону лестницы:
– Эй, там, заключенные, тише! А то не получите свою баланду.
Странный и страшный стон, прервавший игру стражников, повторился громче.
– Не похоже на выдр, – сказал росомах, почистив коготь о клык.
Потом он отодрал от палки полоску коры, сунул в рот кусок чистой древесины и задумчиво пожевал. Когда стон повторился, росомах аккуратно положил карты на стол так, чтобы их не видел партнер, и раздраженно зарычал.
– Придется посмотреть, что там происходит.
– Может, они убивают друг друга.
– Лучше бы они этого не делали. Нас ведь предупредили, что заключенные должны быть в целости и сохранности, пока новый волшебник не решит, что с ними делать.
Он снял со стены почти метровый нож, а фенек подхватил длинное копье, которым удобно тыкать заключенных через решетку. Оба взяли по факелу и отправились вниз по лестнице. Очень скоро они оказались в подземелье около решетки, внимательно вглядываясь в темноту.
– Клянусь длинным хвостом моей бабушки! – пробормотал изумленно росомах. – Что с ними могло случиться?
Раздражение быстро сменилось настоящим испугом.
– Умерли, они все умерли… – стонал дрожащий голос из глубины клетки.
– Что ты имеешь в виду? Как это – все умерли? – заикаясь, спросил фенек, стараясь разглядеть в темноте того, кто говорил. Ответом ему был только стон.
– Открой-ка дверь, – попросил фенек росомаха, у которого были ключи. Тот кивнул и, отперев замок, слегка приоткрыл решетчатую дверь.
Зажав в лапе длинный нож, он осторожно вошел в клетку, а фенек остался у входа на тот случай, если пленники попробуют прорваться.
Но в темнице никого не оказалось. Только в дальнем углу прямо на полу сидел высокий человек, прижавшись спиной к стене и дрожа от страха.
– Что тут у вас случилось? Где остальные? – Тюремщик беспокойно оглядывал пустую клетку.
– Это все волшебник, – слабо стонал Джон-Том, указывая куда-то трясущейся рукой.
– Что – волшебник? – Морда росомаха дернулась, когда он проследил взглядом за дрожащим пальцем.
У стены, совсем рядом, высилась гора белых костей. Будь у тюремщиков время разглядеть ее как следует, они бы поняли, что скелеты не имеют никакого отношения ни к выдрам, ни к саламандрам, ни к панголинам. Но, возможно, они все равно не разобрались бы, что к чему.
В конце концов, в области анатомии им достаточно было знать, куда ткнуть ножом, чтобы добить жертву.
– Клянусь Печами Сурани! – прошептал в ужасе росомах.
– Что такое? Где заключенные? – спросил фенек, сунув голову в клетку и вглядываясь во тьму.
– Все погибли. Ничего от них не осталось, одни кости. – Росомах повел факелом, чтобы осветить угол темницы. – Неужели бывает такое сильное волшебство?
– Он совершил это! Саламандр!
– Старый Оплод?
– Да, да! Скользкий такой! Он сказал, что устал от жизни, устал от всех нас, и всех уничтожил. Одного меня пощадил.
– Но ведь на него было наложено заклятье, чтобы он не мог больше колдовать. Сам новый маг постарался. То есть нам так сказали, – возразил росомах.
– Правильно, все так и есть. Но этот скользкий вступил в заговор с силами тьмы и поклялся, что каждый, кто встанет у него на пути, превратится в такую же груду костей. – И Джон-Том снова указал на угол. – Я сам, своими глазами видел, как он это проделал. Мясо стекало с костей, как масло, таяло и стекало…
Фенек не выдержал. Он видел, что в темнице остался только один живой заключенный, поэтому любопытство пересилило осторожность. Держа копье наготове, он вошел в камеру.
– Что тут несет этот придурок? – спросил он.
– Видишь, все остальные умерли, – заикаясь, сказал росомах, указывая на кости. – Волшебник Оплод погубил их. Вот оно – великое волшебство! – В голосе его звучал ужас.
– Ну, я не знаю, – забормотал фенек. – Надо сказать начальству.
И он попятился к выходу.
Воспользовавшись их замешательством, Мадж и Куорли, прятавшиеся в расщелинах потолка, зажав в зубах берцовые кости, упали сверху на тюремщиков.
От неожиданности росомах выронил нож. С испуганным дрожащим человеком произошла вдруг разительная перемена, и через несколько секунд оба тюремщика замертво лежали на полу.
