– Сначала придется одолеть первого, понял, ты, факир недоделанный?
С шумом втянув воздух, Банкан проверил, надежно ли держится дуара на спине, и принял боевую стойку.
– Вижу, по-хорошему не понимаешь. Ладно, сам напросился. Но только без когтей и зубов.
– Это еще почему? – ухмыльнулся Фасвунк. – Чтобы ты выгадал на своем росте? Нет уж, деремся по-честному, без ограничений.
– Ладно, черт с тобой. – Банкан сжал кулаки. – Только давай все-таки не до смерти. Не хочу, чтобы ты мне глотку разорвал.
– Да ты что, за кого меня принимаешь? Разве что надкушу в двух-трех местах. – Медведь разжал правую кисть, показывая полудюймовые когти. – Ну, может, еще нацарапаю на заднице свои инициалы.
В толпе раздались смешки.
– Ну, а я, пожалуй, – не остался в долгу Банкан, – откручу фитюльку, которую ты называешь хвостом, и засуну тебе в нос.
Фасвунк заворчал и двинулся вперед.
– Ладно, человек, поглядим, что у тебя получится.
– А ну, прекратить! – раздался решительный голос.
Кольцо зрителей мгновенно разорвалось, пропуская воспитателя Головомоя. Да и попробовало бы оно не разорваться! Для серого горилла не существовало препятствий.
Он поправил толстые очки и окинул взором драчунов. В бычью шею педеля врезался высокий белый воротник.
– Ну, в чем дело? Опять эта парочка? – Он вонзил в Банкана свирепый взгляд. – Кажется, я предупреждал, чтобы никаких потасовок?
– Так ведь это он начал.
Банкан указал на своего противника.
Грузный черный медведь не шевелился, словно его вдруг сморила дремота.
– Фасвунк? Опять?
– Что вы, воспитатель, я тут совершенно ни при чем! – невинным тоном возразил Фасвунк.
Серый горилл раздул ноздри.
– Я сыт по горло вами обоими! Ты! Ступай в класс.
– Хорошо, воспитатель. – Фасвунк повернулся и торопливо зашагал к школе, за ним потянулись разочарованные зеваки.
– Что же касается тебя…
Горилл повернулся к Банкану.
– Вы меня недолюбливаете, – упрекнул юноша. – Что бы он ни натворил, вы на его стороне.
– Я ни на чьей стороне, – с достоинством произнес горилл. – И ты должен признать, что я слишком долго терпел твои выходки.
– Если вы про тот клочок заколдованного ковра, что я на прошлой неделе положил вам в стол, то вы не так поняли. Я собирался починить старый стул, на нем же обивка совсем прохудилась. Просто хотел оказать услугу.
– Да, ты оказал мне услугу, – признал Головомой. – Теперь в классном журнале какая-то неудобоваримая вязь вместо записей.
Банкан рассеянно ковырял землю носком ботинка.
– Это просто несчастный случай.
Горилл оглядел непокорного ученика с ног до головы.
– Так ты все еще хочешь пойти по стопам отца? Учти, очень скоро ты поймешь, что на избранном тобою пути необходим солидный академический багаж. Особенно он полезен для развития некоторых важнейших аспектов этой сложной профессии. В первую очередь я имею в виду голос…
– Воспитатель, хоть бы вы не критиковали! Я умею играть.
– Одной игры недостаточно, и я уверен, что твой отец неоднократно это подчеркивал. Все, увидимся в классе. И уж постарайся как-нибудь поладить с Фасвунком, хоть он и тюфяк без воображения.
Голос Банкана понизился до сердитого шепота:
– Придурок он, ваш любимый Фасвунк.
Головомой притворился, что не расслышал.
– И приведи себя в порядок.
Он отвернулся и чинно прошествовал к школе. Банкан проводил его взглядом. На дворе юноша остался один. Сжав зубы, он повернулся и побежал – не в школу следом за педелем, а к ближайшим деревьям. Под благодатную сень, у которой нет пристрастия к поиску изъянов. Искать утешения у колокольных деревьев, которые привечают любого и не имеют привычки давить на психику. Он бежал куда глаза глядят, а наверху позвякивали листья-колокольчики.
Бегал он хорошо, и очень скоро школа и окраина Линчбени остались далеко позади. Тот же ветерок, что шевелил листву, освежающе дул в лицо. Стеклянистые бабочки махали в ветвях мерцающими крылышками, а на полуобъеденном кусте блестели чешуйки змеегусениц. Наконец он устал и перешел на шаг.
Даже если Головомой и сочувствует ему, он все равно сообщит родителям о стычке с Фасвунком и прогуле. Такое уже случалось. А это значит, опять придется выслушивать отцовские назидания. Уж лучше бы выпорол! Но Джон-Том слишком хорошо воспитан, чтобы бить ребенка. Если б только отец знал, какую боль доставляют сыну его слова!
Впереди, совсем недалеко, текла река. Шагая по ее берегу, можно обогнуть Линчбени и пооколачиваться на противоположной окраине города с друзьями, которые бросили и школу, и идею стать учеником ремесленника. Скоро проснется мангуст Борджемонт, а может, появится и Сиссилия. Она человек, как и Банкан, только гораздо симпатичнее.
Однако он передумал и пошел на юг, углубляясь в лес. Ноги сами несли его к тому месту, куда приходили горожане с трудными и важными вопросами. Возможно, его затею нельзя назвать разумной, возможно, он поступает недостойно, но вернуться к родителям или в школу он пока не может. Значит, остается одно.
Над старым дубом-великаном нависли хмурые тучи. Но Банкана это нисколько не пугало, юноша знал, что они здесь не задержатся. Везде небо безупречно чистое, а значит, Клотагорб дома и занят делом. Что только ни нависало порой над его обиталищем. Пересекались радуги, колыхалось северное сияние, низвергался тропический ливень, а то и падал шальной осколок зачарованной кометы. Ночных посетителей порой встречали менее приятные явления, например, рой элегантных темнокрылых созданий с пылающими оранжевыми глазами и липкими усиками.
Да, сколь бы грозно ни выглядели тучи, Банкан их не боялся. Он вышел из леса на опрятную лужайку, что окружала Древо, и тотчас по барабанным перепонкам ударил яростный рев, заставивший юношу встревоженно оглядеться. Из середины клубящейся тучи вынырнул тугой подвижный жгут, его заостренный кончик тыкался туда-сюда, ощупывая землю, точно некий магический бур.
"Бежать! – сверкнуло в мозгу Банкана. – Скорее к Клотагорбу!
Предупредить!"
Но что, если колдуна нет дома? Вдруг какой-нибудь старый враг воспользовался отсутствием черепаха, чтобы разломать его любимое дерево?
Дуара висела за спиной, ремень давил на плечо. С музыкой у Банкана полный порядок, но вот голос и стихи! Вдруг он наломает дров? Не прогонит злого духа, а спровоцирует нападение?
Пока он колебался, смерч вспорол ухоженную лужайку и прошелся по декоративным посадкам. Во все стороны полетели сучки, листья и комья земли; даже мощная корневая система не удержала пузырчатую растительность. Целые кусты уносились в облака по воющему воздушному хоботу.
