И правда – ни ей помешать, ни Девятке помочь. Его вывели из игры. И теперь решался вопрос, выведут ли его из жизни.
– Дорадо попросил прикрыть его сегодня вечером, – ответил нейкист. – Ему были нужны надежный машинист и группа поддержки.
– Вы подготовили dd?
– Они ждут сигнала.
– Пусть ждут. – Каори улыбнулась. – А теперь я хочу знать, зачем вы влезли в это дело? Мне казалось, европейцы преподали вам неплохой урок и показали, что в этой игре участвуют только серьезные люди.
– Я хочу прочесть книгу, – угрюмо выдавил Сорок Два.
– Зачем? – Мамбо казалась удивленной. – Вы ведь отрицаете прошлое, считаете, что Традиции основаны на выдумках.
– Тогда почему вы тратите столько сил, чтобы заполучить книгу?!
– Вы склонны к анализу?
– Я хочу прочесть книгу, – повторил Сорок Два. – Я хочу узнать о вас все.
– И не боитесь, что, прочитав книгу, разочаруетесь в нейкизме?
– Нет.
– Молодец, – одобрила Каори. – Вы были искренни, Сорок Два, поэтому я отвечу на ваш первый вопрос. Предательство ни при чем. Мы отыскали вас с помощью карандаша, который вы забыли в Мюнхене. С помощью святых духов Лоа, существование которых вы отрицаете. – Мамбо помолчала. – Как я уже говорила: с помощью небольшого чуда. Нейкисты творят чудеса?
Сорок Два промолчал.
– Ответ вам известен. – Каори вздохнула и другим, очень холодным тоном закончила: – Питер, проверь его показания с помощью химии. Если соврал – убей.
– А если не соврал?
– Если не соврал, пусть живет.
Ош отключил коммуникатор, засунул его в карман и с улыбкой поинтересовался у Сорок Два:
– Ты ведь не соврал?
Ломщик отрицательно покачал головой. Из его раскрытых, немигающих глаз текли слезы.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
территория: Мутабор
пирог специально пекут маленьким, чтобы всем не хватило
«Черт побери, они меня не обманули!»
С того самого момента, как он забрал из «Воробья» книгу, Кодацци то и дело возвращался к этой мысли. Он и верил, и не верил в происходящее. Храмовники не скрывали своего интереса к рукописи, наверняка принимали участие в аукционе, какое-то время она была у них в руках… И они ее отдали. Потому что дали слово. Этот факт стал казаться Чезаре еще более диким после торгов.
«Сто миллионов юаней! А они ее отдали. Куда катится мир?»
Адептов Мутабор, не стесняясь, называли сумасшедшими. Говорили, что они отличаются от людей едва ли не абсолютно: и внешностью, и образом жизни, и даже образом мышления. И вот – на тебе! Держат слово, как персонажи рыцарских романов.
«Психи!»
«А может, и нет…»
Прелат потребовал от Кодацци взять книгу с собой: «Не для того мы тащили ее из Франкфурта, чтобы вы опять ее спрятали». И это требование показало Чезаре, что храмовники отнюдь не столь благородны, как кажется. Судя по всему, они позволят ему закончить дело, получить деньги и отдать книгу. А потом отнимут ее у победителя аукциона. Ведь будущему обладателю книги они слова не давали…
«Нет, ребята, думаете вы так же, как все остальные. Но слово, черт бы вас побрал, держите! И на этом я вас поймал!»
Книга лежала в рюкзаке за спиной. Опасно, конечно, разгуливать по Болоту со столь ценным грузом, но… но Кодацци все равно был доволен собой.
Ему готовы заплатить сто миллионов юаней. Его прикрывают едва ли не лучшие в мире солдаты. И все, что ему осталось сделать, – грохнуть Дорадо и забрать у него коммуникатор, в памяти которого – номер победителя. Ничего не менялось и в том случае, если хитрый Вим подстраховался и очистил память устройства – победитель наверняка выйдет на связь. Ну а на самый крайний случай, если коммуникатор будет поврежден в ходе перестрелки, Чезаре мог выложить в сеть сообщение с указанием нового номера. Впрочем, доводить дело до крайнего случая Кодацци не собирался. Он был уверен в себе и знал, что не промахнется: пуля попадет Виму прямо в лоб.
«Ничего личного, парень, просто правила этой игры писал я, а не ты».
– Электричество к «Стаканам» подвели строители, однако после того, как проект заморозили, его отрубили. Внутренней сети нет, подключиться не к чему, поэтому ориентироваться будем по старым схемам и по месту.
– А как же огни? – поинтересовалась Каори, в ее «балалайке» было открыто «окно», в которое транслировался вид комплекса из полицейского дирижабля. Эти данные, позволяющие добропорядочным водителям ориентироваться в пробках, шли в сеть в онлайн-режиме, и подключиться к ним за небольшую плату мог любой желающий. – Я вижу освещенные окна и пару уличных фонарей.
– В комплексе обитают бродяги, – объяснил Василий Тула. – Они подключаются к окрестным кабелям и сосут электричество до тех пор, пока коммунальщики не находят точку и не отрубают их. Затем все повторяется.
Они встретились там, где и договаривались: в подземном гараже на Русаковской. И теперь совещались, стоя вокруг разложенного на капоте мобиля плана «Стаканов». Каори, Тула, Мендес, Леди Пустышка и Вим.
– Бродяги? – переспросила Пустышка.
– А кому еще там жить? В «Стаканах» полным-полно наркоманов и алкашей.
– Они нам не помешают?
– Грузовые строительные лифты сняли, а внутренние так и не были установлены, поэтому выше пятого-шестого этажа бродяги не лезут.
– Но мы не знаем, где Кодацци назначит встречу. Может, вообще на улице.
– Это был бы наилучший вариант, – обронила Леди Пустышка, которая не хотела шнырять по недостроенным зданиям. Да еще в окружении недружелюбных бродяг.
– Поэтому он наименее вероятен, – скривился Лу.
– Северная башня почти закончена, – продолжил доклад Тула. – В южной пятнадцать этажей, в восточной двенадцать. Западную даже не подняли, там сейчас котлован.
– Котлован или что-то сделано? – потребовала уточнений Каори. – Подвал построили?
– Ну, да, фундамент, какие-то ходы…
– Значит, коммуникации к ней подведены, и из этого «котлована» можно попасть в другие башни? – спросил Дорадо.
– Если знать ходы, – кивнул Василий.
– Полагаю, Кодацци их знает. Иначе бы он вряд ли назначил встречу в «Стаканах». – Вим еще раз посмотрел на карту. – Что представляет из себя площадь между башнями?
– Местный Бродвей.
– То есть там всегда народ?
– Ага.
– Вряд ли Кодацци пойдет через нее, он не любит бессмысленный риск. Я думаю, он назначит встречу или непосредственно в котловане, подальше от местных обитателей, или на верхних, незаселенных этажах какой-нибудь башни. Но проникнет он в нее через котлован.
