– Сорок Два, постарайся…
– Пошел ты… Стоп! – Машинист уставился на монитор. Прокрутил запись назад, удовлетворенно хмыкнул: – Попались.
– Ты молодец! – Вим не почувствовал облегчения, скорее радостное возбуждение – погоня только начиналась.
– Они выехали на мотоцикле с подземной парковки. Кодацци за рулем, девчонка сзади.
– Ты уверен, что это они?
– Девчонка не успела натянуть шлем в гараже и попалась на глазок видеокамере.
Сорок Два торопливо обработал кадры: увеличил изображение, почистил, заставил компьютер просчитать неудачно снятые участки, после чего удовлетворенно подтвердил:
– Да, второй пассажир мотоцикла – трансер с кукольным лицом.
– Не упусти!
– Постараюсь.
Взяв след, Сорок Два почувствовал себя гораздо увереннее. Первая задача – программа распознавания обрабатывает данные с видеокамер, не выпуская из поля зрения мотоцикл. Подзадача – следить за тем, чтобы пассажиры не разделились. Вторая задача – идентификация мотоцикла…
– Хитрец…
– Ты что-то сказал?
– Он взял мотоцикл напрокат.
– Кто бы сомневался!
– Я должен проверить все варианты.
По мониторам, перескакивая с окна в окно, мчался мотоцикл. Останавливаться Кодацци явно не собирался, поэтому Сорок Два решил вернуться к началу разговора:
– Что тебе показалось странным?
– Надо украсть рукопись.
– Исторический раритет?
– Вроде того.
– В чем странность?
– Кодацци дал мне какой-то амулет с иероглифами. И сказал, что проникнуть в дом можно будет только тем способом, что он укажет.
– Мало ли психов вокруг? – пробурчал машинист.
– Но не каждый сумасшедший платит сто тысяч, – парировал Дорадо.
– Тоже верно.
Сорок Два задумчиво почесал бровь и тут же выругался.
– Что случилось?
– Наши друзья заехали на подземную парковку «Пряничного домика», там нет видеокамер.
– Подождем.
– Подождать-то подождем, – согласился машинист, – но вряд ли чего-нибудь добьемся: под «Пряничным домиком» находится станция метро.
– И там нет видеокамер, – понял Вим.
– Выведены из строя. – Сорок Два помолчал. – Извини, напарник, мы их потеряли.
* * *
территория: Европейский Исламский Союз
Мюнхен, столица Баварского султаната
верный друг в наши дни большая редкость
– С какой целью вы прибыли в Баварский султанат?
– Я путешествую, изучаю наследие европейских цивилизаций.
Ни грана иронии, ни капли сарказма в голосе – три таможенника, пристально уставившиеся на Каори, имели полное право не допустить ее в страну, а потому девушка вела себя предельно осторожно. Да и привыкла она к подобным допросам на границах: информация о пассажирах поступала заранее, и ее, мамбо Католического Вуду, всегда встречали особо.
– Вам известно, что в Баварском султанате запрещена пропаганда Вуду?
Несмотря на то что между Европой и странами истинной веры установлены прочные дипломатические и экономические связи, хитрые арабы выбрали послушный Ватикан и не желали допускать на свою землю новую ветвь христианства. Новую и агрессивную.
– Католического Вуду, – не удержавшись, поправила таможенника Каори.
Арабы промолчали.
– Я не в первый раз посещаю Исламский Союз и знаю правила, – негромко сказала девушка.
– Вы подтверждаете, что целью вашего визита не является пропаганда Вуду?
– Подтверждаю.
– Ваши слова записаны. Я обязан предупредить, что в случае нарушения данного обещания вы будете арестованы и преданы суду. И тогда, согласно пункту двадцать четыре Договора между Исламским Союзом и Соединенными Штатами Америки, вы будете лишены дипломатической неприкосновенности, если она у вас есть, и осуждены по законам шариата.
– Мне это известно.
Через соседний коридор прошел прятка. Высокий мужчина, из носа которого выходили наполовину вживленные в кожу пластиковые трубки. Боевик корпорации Мутабор. Но у него паспорт Анклава, и за ним стоят психи из Храма. В Исламском Союзе без восторга относились к догматам Мутабор, но храмовников старались лишний раз не задевать – с лучшими в мире генетиками предпочитали поддерживать хорошие отношения. А вот ее, представительницу куда более мощной и уважаемой Традиции, прессуют от души.
Унизительные проверки на границах давно стали частью жизни Каори, но это не означало, что она к ним привыкла.
«Ублюдки!»
– Пожалуйста, снимите очки.
Девушка подчинилась.
Увидев сапфировые глаза, самый молодой таможенник облизнул губы и что-то произнес по-арабски. Что именно, Каори не расслышала, поэтому «балалайка», в которую была загружена программа-переводчик с аммия, не сработала. Однако, судя по улыбкам старших товарищей, паренек отпустил какое-то скабрезное замечание. Молодой таможенник с самого начала разговора ощупывал взглядом стройную фигурку девушки и теперь обратил свои впечатления в дурацкую шутку.
«Козел!»
– Добро пожаловать в Баварский султанат, – скороговоркой пробормотал таможенник, возвращая Каори паспорт. И совсем другим, более весомым тоном добавил: – У нас комфортные тюрьмы, мамбо, в которых соблюдаются права заключенных.
– Не надейтесь.
Могла ли она въехать в Европу инкогнито? Теоретически – да. Проникнуть в Баварию под чужим именем, преодолеть границу нелегально – способы есть, но все они связаны с необходимостью менять внешность. Каори принадлежала к свите Ахо, Европол имел на нее пухлое досье и отслеживал появления девушки в Союзе. Программы распознавания образов изучали всех пересекающих границу пассажиров, выборочно работали в городах, обрабатывая данные с уличных видеокамер, и если бы ее засекли – а ее обязательно засекли бы рано или поздно, – то немедленно начали бы охоту. Каори же любила свое лицо, ни разу в жизни не ложилась под нож пластика, предпочитая даже временной операции унизительную проверку на границе и негласный полицейский надзор, от которого легко избавиться в случае необходимости.
– Дорогая, как же я соскучился!
Каори улыбнулась, увидев букет белых роз, и тут же, не сдержавшись, радостно взвизгнула – Папа Джезе схватил девушку в охапку и закружил. Папа Джезе, единственный мужчина, с которым Каори не стеснялась вести себя искренне. Завизжала, как маленькая девочка, как семнадцатилетняя дура, неожиданно встретившая подросткового кумира, прижалась щекой к щеке, почувствовав знакомую шершавость небрежно выбритой кожи, и зажмурилась:
