Да и нужен ли он кому-нибудь?
Palmenviertel, район Анклава Франкфурт, контролируемый вудуистами, располагался весьма удачно. С трех сторон «Дикие пальмы» подпирали корпоративные территории, а с четвертой – тихий Мадрас, индуистский район, в котором достаточно спокойно относились к Католическому Вуду. Благодаря этому Palmenviertel ни разу не переживал прелести уличных боев, а если у вудуистов и возникали проблемы с какой-нибудь этнической группой, то решались они на «смешанных» территориях. СБА в Palmenviertel вудуисты не допускали, поддерживали порядок своими силами, а потому чувствовали себя на территории действительно как дома.
– Ему некуда бежать, кроме Анклавов, – в очередной раз повторил Папа Джезе. – А значит, мы его найдем.
Они покинули Мюнхен на личном самолете архиепископа, решив не дожидаться, пока какая-нибудь шестерка поведает Европолу об их участии в ночной перестрелке у Изольды. Даже в отель заезжать не стали, велев двойникам срочно прибыть в аэропорт. А оказавшись в Анклаве, отправились в резиденцию Папы Джезе – в небольшой, с любовью выстроенный собор Святого Мботы.
– А если Дорадо в Рио? – парировала Каори. – Или в Кейптауне? Или сменил лицо? Или договорился с китайцами?
Настроение мамбо испортилось еще в Мюнхене, на заднем дворе Изольды. С тех пор потерявшая след Каори срывалась на всех подряд и никак не могла успокоиться, сосредоточиться и неспешно обдумать дальнейшие шаги. Даже информация от осведомителя, сообщившего, что Европол подозревает в причастности к ограблению дома Банума некоего Вима Дорадо, не заставила девушку прийти в себя. Слишком уж хорошую награду пообещал мамбо Ахо, и боязнь оступиться заставляла обычно хладнокровную Каори нервничать.
– Через час физиономия Дорадо будет в «балалайке» каждого нашего человека, – пообещал архиепископ. – Мы его отыщем.
– Он ведь тоже не дурак и все прекрасно понимает. Наверняка загримировался так, что родная мать не узнает! Он же dd! Привык прятаться! – Мамбо нервно хрустнула пальцами. – Я его убью!
Джезе вздохнул и про себя отпустил в адрес Ахо крепкое ругательство.
– Почему ты не хочешь позвонить Дорадо?
– Позже.
– Что изменится через час? Или через два?
– Я успокоюсь.
«Ну, наконец-то!»
Это был первый осмысленный шаг мамбо за последние несколько часов, и архиепископ не смог скрыть улыбку.
– Похоже, ты возвращаешься. – И увернулся от брошенной туфли. Рассмеялся. – Каори, любимая, мы добудем эту чертову книгу…
Но девушка не слушала, она размышляла вслух:
– Дорадо дал номер коммуникатора… Хочет получить наилучшее предложение?
– Устроит аукцион, – согласно кивнул Джезе. – Мы и арабы. Возможно, китайцы.
– Плохо.
– Почему? Нам ведь нужна книга, черт бы ее побрал!
– Если придется платить, Ахо не сможет ввести меня в Совет мамбо, – буркнула Каори. – Я должна совершить подвиг.
Архиепископ крякнул и еще раз обругал настоятеля храма Иисуса Лоа. В душе, разумеется, обругал, но очень и очень грязно.
– Я должна была проникнуть в дом Банума.
– Мы скажем, что ты это и сделала, – предложил Джезе. – Просто потом на нас напали и похитили книгу. Скажем, что я допустил оплошность.
– При чем здесь ты?
– Тебе подвиги, мне ошибки. Я могу себе это позволить.
А для чего еще нужны друзья? Архиепископ был готов на все, лишь бы его женщина с неземными сапфировыми глазами получила то, что хотела. Ни одна «куколка» не могла рассчитывать на подобное к себе отношение со стороны Джезе.
– А на аукционе я заплачу из неизвестных церкви источников: у меня полно скрытых фондов.
Но Каори не услышала архиепископа. Или не захотела услышать.
– Если нам придется платить, на мой якобы подвиг не обратят внимания. Всех интересует результат. А результата нет.
– Хорошо, – процедил Джезе. – Мы найдем Дорадо. Обещаю.
– Мне нужно что-нибудь из его личных вещей!
– Осведомитель сообщил, что их стерегут как зеницу ока.
– Никого нельзя купить?
– Мы пытаемся.
Каори вздохнула, нервно прошагала по комнате в одну сторону, затем в другую, вернулась к дивану, на котором полулежал архиепископ, и хмуро бросила:
– Я все равно его убью. Даже если мне придется гоняться за ним всю жизнь.
– Будут другие победы, – отозвался Папа Джезе. – Через год или два ты войдешь в Совет мамбо.
– Нет, – качнула головой девушка, – сейчас. Я уже привыкла к этой мысли.
* * *
анклав: Франкфурт
транспортный узел им. Конрада Аденауэра
если ты ищешь, значит, ты живешь
«Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше».
Подавляющее большинство людей предпочитают понимать эту поговорку по-своему, стараются избегать ненужных тягот и лишних хлопот. Они не ищут новое место, не порхают в поисках лучшей доли из Анклава в Анклав, из города в город, а обустраивают свой дом здесь и сейчас. Учатся, работают, ставят перед собой цели и добиваются их. Или не добиваются. Но стараются сформировать свой мирок так, чтобы даже в этом случае не терять привычного комфорта.
«Пусть я не стану верхолазом, зато на столе у меня будет еда, а дети смогут получить образование».
Подавляющее большинство людей отказываются от страстей и юношеского максимализма, удовлетворяясь тем, что у них есть. Тем потолком, который определили для них обстоятельства или собственная лень. Разумеется, никто из них не отказался бы стать диктатором или королем, возглавить корпорацию или полететь в космос, однако их пугают усилия. Риск, на который необходимо пойти.
И ей не был нужен журавль в руке,
Ей вполне хватало синиц.
Так пелось в одной старинной песне.
Создавай свой мир и радуйся ему. Зачем замахиваться на большее? И уж тем более незачем задумываться о вещах чересчур сложных, вроде устройства общества. Мир не изменить, а общество не оценит твои усилия. Будь тем, кто ты есть, и не рассчитывай на большее.
И когда-то молодой машинист по имени Ганс Шульц полностью разделял эту философию. Неофициальную, никем не высказанную, но правящую миром философию потолка.
Зажиточные родители оплатили Гансу учебу в университете. Он получил диплом специалиста в области сетей и приглашение в корпорацию, которое он, разумеется, принял. Жизнь входила в колею. Ее наметили другие, а Шульцу оставалось лишь протоптать, углубить и двигаться, не сворачивая, до самой смерти.
Ганс оказался хорошим специалистом: через год после поступления на работу его повысили, сделав заместителем начальника отдела. Он познакомился с милой девушкой, потом с ее родителями, потом сделал ей предложение. Она согласилась. Молодые люди сняли более просторную квартиру и готовились к свадьбе.
