– Я буду разочарован.
«Мерзавец!»
«Маленькая трусишка!»
Но Грязнов подумал не зло и, уж конечно, без презрения. Он прекрасно понимал, что девушке, несмотря на ее любовь к риску, трудно решиться на это предложение. Схватка с Урзаком еще жива в памяти Пэт, она порождает неуверенность в собственных силах. Именно поэтому Кирилл хотел отправить дочь во Франкфурт: если сейчас не избавить ее от засевшего глубоко внутри страха, он останется с Пэт навсегда.
И все усилия пойдут прахом: лидер должен знать, что такое страх, но не должен его испытывать.
– Я буду действовать одна?
«Решилась?»
– Да, – подтвердил Грязнов. – Ты будешь сама принимать решения и сама воплощать их в жизнь.
Пэт не очень хорошо понимала, что именно заставило ее согласиться. Но одно девушка знала точно: она скорее умрет, чем покажет Кириллу свою слабость.
– Но как я найду Дорадо? Здесь нужен опыт.
– У тебя будет помощник.
– Кто?
– Есть одна кандидатура. – Грязнов широко улыбнулся. – И тебе она известна…
* * *
анклав: Франкфурт
территория: Zwielichtsviertel
отель «Венеция»
иногда остается только ждать
– Ребята из Триады очень злы, боюсь даже представить, что они сделают со мной, если узнают…
– А ты не представляй, Шамиль, не надо, – посоветовал Кодацци. – Ты расскажи, что знаешь, и все.
– Тебе легко говорить, ты далеко, – проворчал осведомитель.
Он мог ныть еще очень долго, поэтому Чезаре добавил в голос металла:
– Расскажи, что случилось «У Изольды».
К счастью, у него была возможность надавить на пугливого осведомителя. Кодацци знал о Шамиле нечто такое, что заставило мелкого мюнхенского жучка вздохнуть и ответить:
– Стрельба случилась. Шестерых поднебесников положили.
– Кто положил?
– Триада молчит, но люди говорят, что на косоглазых наехали вудуисты.
«Вся компания в сборе, – беззвучно ухмыльнулся Кодацци. – Но как китайцы и негры умудрились выйти на „Изольду“? Есть о чем подумать…»
– Что слышно о Хале?
– Она ушла.
– Уверен?
– Абсолютно, – подтвердил осведомитель. – Вудуисты китайцев положили, а Хала тем временем в окно и в канализацию через Изольдову норку. Люди слышали, как вудуисты потом бесились во дворе.
– А что поднебесники?
– Всю ночь на ушах стояли, – с готовностью ответил Шамиль. – Тут вообще такое началось! Полицейские приехали, начались допросы. Кого отпускали, тех сразу китайцы забирали. И по всему району шныряли…
– Спасибо, Шамиль, я все понял.
– За спасибо можно только на ногу кому-нибудь наступить, – сварливо отозвался осведомитель.
– Не волнуйся, кину тебе пару динаров на счет, – пообещал Кодацци и отключился.
«Китайцы и вудуисты…»
В том, что между ними произошла перестрелка, не было ничего необычного. Все-таки ребята идут по одному следу, даже если пока и не догадываются об этом. Но как им удалось выйти на Халу? Дорадо привел хвост? Или успел кому-то продаться?
«Нет, – покачал головой Чезаре, – ни то, ни другое».
О том, что Дорадо в деле, еще никому не известно, его имя всплывет чуть позже, и первым на него выйдет Европол. Вот если бы «У Изольды» столкнулись китайцы и арабы, можно было бы предположить, что полицейские оказались умнее, чем рассчитывал Кодацци, но там были вудуисты…
«Да и не стали бы за ним следить! Взяли бы при первой возможности, вкололи какую-нибудь химию и узнали все, что нужно».
Если за Дорадо и был хвост, то появился он в результате случайности или рокового совпадения.
Еще меньше Кодацци верил в то, что Вим успел продаться. В таких случаях нужно знать, с кем договариваться, а до визита к «Изольде» у Дорадо не было никакой информации.
«Получается, искали Халу, точнее – меня. Получается, я где-то наследил…»
В последние годы Чезаре зачастил в Мюнхен и, похоже, примелькался. Да и Хала – девушка, мягко говоря, с броской внешностью. Ничего удивительного в том, что их вычислили. И китайцы, и вудуисты наверняка подняли на ноги всех своих осведомителей.
«А ведь это моя ошибка, – признался себе Кодацци. – Я должен был учесть вероятность такого развития событий.
Хорошо еще, что на Халу не вышли до того, как к ней заявился Дорадо…
Но почему она до сих пор не позвонила?»
Вариантов два: либо ее все-таки взяли, либо обложили настолько крепко, что девушка не может добраться до конспиративной квартиры. Вероятность и того, и другого варианта одинакова, но верить хочется во второй, потому что…
Потому что Чезаре очень не хотелось отказываться от первоначального замысла. Похитителем книги должны считать Дорадо! Почему? Потому что только это гарантирует Кодацци спокойную жизнь, ибо, если китайцы и вудуисты узнают, что он их предал, они не успокоятся, пока не отомстят. Если же выяснится, что книгу действительно взял другой dd, они забудут о Кодацци и начнут прорабатывать Дорадо, который… Который должен исчезнуть сразу после аукциона. Именно исчезнуть: ни у китайцев, ни у вудуистов, ни у арабов не должно быть доказательств его смерти. В этом случае проигравшие подумают, что Вима спрятал победитель аукциона, а победитель, в свою очередь, решит, что dd оказался чрезвычайно ловок.
И круг замкнется.
«Стоит ли отказываться от плана после первой же осечки?»
Все зависит от того, насколько она серьезна и к каким последствиям способна привести. А понять это можно, только получив более полную информацию. И тогда уже делать выводы: продолжать игру или воспользоваться новым планом, появившимся после того, как Чезаре пролистал похищенную книгу. Планом, основой которому послужили два обгоревших листочка, вложенные Урзаком в книгу, а теперь переместившиеся в тонкую металлическую папку, покоящуюся на дне дорожной сумки. Два листочка, в ценности которых Кодацци не сомневался. Другое дело, что доставать их пока рано.
«Надо ждать…»
* * *
анклав: Франкфурт
территория: Zwielichtsviertel
доходный дом Качиньского
любая пешка мечтает стать ферзем
То ли Европол действительно был насквозь прогнившей структурой, то ли подсуетился не желающий затягивать дело Кодацци, но факт оставался фактом: в течение двух часов Дорадо позвонили еще три покупателя. В отличие от арабов, они не угрожали, а говорили с Вимом сухо и спокойно, по-деловому.
