– …Я этой суке вмазал как следует, а она визжит, но не уходит! – Бородатый араб в распахнутой кожаной жилетке. Местный вариант мачо.
– А куда ей деваться? – заржал собеседник.
– …В Испанском квартале очень недовольны. – Высокая женщина в деловом костюме. В вырезе жакета виднеется висящий на цепочке крест. – Отца Петера все уважали.
– Безы говорят, что это какой-то псих. В Мюнхене тоже священника убили.
– Не псих! Вудуист, скорее всего…
Обрывки разговоров, обрывки судеб.
Пэт стояла у стены дома, не мешая идущим по тротуару людям, жадно ела палочками купленную у уличного торговца китайскую лапшу и машинально прислушивалась к доносящимся фразам. В «балалайке» девушки стояла самая лучшая программа-переводчик, а потому Пэт понимала каждое долетевшее до нее слово. Пусть и с двухсекундной задержкой.
– …У него только после травки встает! – Яркая белокурая девушка жалуется подруге. – Я говорю: Сэм, или завязывай с наркотой, или ну тебя к черту! Что я себе мужика не найду?!
– …Сто динаров? Мустафа, ты обалдел? – Лохматый парень связался с кем-то через «балалайку», но не шепчет, как принято, а буквально орет. Видимо, расстроен.
– …Пятый уровень фиг пройдешь! Думаю, эти гады его специально усложнили, чтобы никто не добрался до приза! – Двое подростков в ярких майках.
– …Эта дрянь от «Фарма 1» ей уже не помогает, надо у Мутабор таблетки покупать, а там такие цены…
И, поедая горячую соевую лапшу на грязной улице одного из самых опасных районов чужого города, Пэт неожиданно вспомнила слова Грязнова:
«Иногда имеет смысл посмотреть на знакомые вещи с другой стороны. Через три года ты станешь очень крутым верхолазом, думаю, будет правильно, если к этому времени ты узнаешь все нюансы жизни в Анклаве».
Через три года под контроль Пэт перейдет одна из самых мощных финансовых корпораций в мире, и от решений, которые ей придется принимать, будут зависеть судьбы. В том числе и судьбы тех, кто проходит сейчас мимо, не обращая никакого внимания на поглощающую дешевую еду девушку.
«Кирилл хочет, чтобы я училась. Хочет, чтобы я узнала всю эту долбаную жизнь, каждый ее долбаный переулок, каждую долбаную тайну. – Пэт бросила опустевший стаканчик в переполненную урну и закурила. – Хорошо, я буду учиться. Я постараюсь узнать все тайны. Абсолютно все».
Ожила «балалайка».
– Пэт, у меня все готово, – сообщил Грег. – Можем начинать.
– Я войду в вестибюль через тридцать секунд.
– Нет, план изменился. Иди ко мне.
– Хорошо.
Девушка повернула к переулку.
Все это было очень и очень странно. Кодацци не сомневался, что уже дважды встречал стройную девчонку с копной каштановых волос. Первый раз он мельком заметил ее неподалеку от «Королевского осьминога», второй раз она ему попалась в переулке, в который он вышел из задней двери кафешки. Однако интуиция, годами отточенное чутье на опасность отказывалось реагировать на факты. Чезаре НЕ ЧУВСТВОВАЛ угрозы. Не чувствовал, хоть ты тресни.
«Случайная встреча?»
Случайностей не бывает. Разум твердил: «опасность», а интуиция опытного dd молчала, настроение оставалось беззаботным, легким.
«Я паникую?»
«Расшатались нервы?»
В конце концов, Кодацци решил не рисковать. Может, у него развивается паранойя, может, он окончательно потерял нюх, но на кону его жизнь, а значит, нужно реагировать на малейшие признаки опасности.
Никакой суеты, никакой спешки. Если ты намерен навсегда покинуть очередное логово, необходимо вести себя как обычно. Двигаться привычной походкой, без выдающей нервозность торопливости. Если к тебе обратятся – ответь, не тяни время, но и не отмахивайся, не обрывай разговор. Если вдруг позвонят…
– Офелия, рыбка, рад тебя слышать.
Кодацци не лгал, ему было действительно приятно услышать голос подруги, гибкой красавицы-трансера, голову которой искусные хирурги превратили в антропоморфное подобие головы ящерицы.
– Ты отключил «балалайку», – томно протянула женщина. – Ты ведь знаешь, что я не люблю звонить тебе на коммуникатор.
– У меня были дела, милая.
– Приедешь сегодня?
– Во сколько ты освободишься?
– В час ночи.
– Я приеду прямо к тебе.
Еще одно обещание, которое не будет выполнено. Офелия, конечно, девочка заводная, даже Хала на ее фоне выглядела скованной, но и ее придется оставить в прошлой жизни, в прошлой «балалайке».
– Чертов Дорадо, – пробормотал Чезаре. – Из-за тебя я останусь без подруг!
И усмехнулся собственной шутке.
План отступления из «Венеции» Кодацци продумал заранее. Нехитрые пожитки, легко вмещавшиеся в одну-единственную сумку, он перед уходом из отеля всегда оставлял у портье, которого знал уже несколько лет.
Оставалось лишь войти в вестибюль…
Чезаре толкнул крутящуюся дверь.
Подойти к стойке…
– Николас, привет!
– Уезжаешь? – Жизнь в Zwielichtsviertel научила портье улавливать ситуацию на лету.
– И очень быстро.
Николас выставил на стойку сумку, Кодацци вложил в его руку несколько свернутых в трубочку купюр.
– Окажешь мне услугу?
– Смотря какую.
– Нужно внести маленькое изменение в записи охранной системы.
Портье быстро пересчитал полученные купюры и кивнул:
– Без проблем.
И выйти через черный ход…
Внутри отеля Чезаре пробыл меньше минуты. Слоновски разминулся с ним всего на двадцать секунд.
Проследив объект до отеля «Венеция», Грег предложил Пэт сразу же ворваться в номер, вышибить из парня книгу и вернуться в Москву на первой же «суперсобаке». До отправления ближайшего поезда оставалось шесть часов – вполне достаточно, чтобы извлечь из Фалини нужную информацию и скрыться.
«Когда труп найдут, мы будем далеко».
Однако Пэт отклонила предложение и, впервые продемонстрировав власть, приказала Грегу разработать вторжение по всем правилам: аккуратно и незаметно для окружающих.
«Если не подготовимся, можем получить труп до допроса, а не после».
Слоновски чертыхнулся, но спорить не стал.
Оставив девчонку напротив главного входа в «Венецию», Грег связался с Клозе и объяснил, что требуется поддержка опытного машиниста. Разумеется, из числа тех, что работают на Консорциум. Антиквар не стал задавать лишних вопросов, и через пять минут на коммуникатор Слоновски позвонил человек, представившийся Лесорубом. А еще через десять минут машинист уже копошился во внутренней сети «Венеции», и Грег узнал, что Паоло Фалини занимает четыреста сорок третий номер, что он только что вернулся и воспользовался туалетом – система зафиксировала потребление воды. Портье отеля контролировал только главный вход, черная дверь запиралась на электронный замок, вскрыв который легко оказаться на лестнице.
