– Хочется жить?
– Ага.
– В тебе мало страха, – после короткой паузы произнесла Каори. – Ты смелый. Ты мог бы стать героем, а стал dd. Собакой.
– А ты герой, Каори?
– Я служу делу, в которое верю.
Дорадо усмехнулся, но промолчал. Вновь потрогал нос и поинтересовался:
– Вы помогли Кодацци проникнуть в дом?
– Да.
– Он вас кинул.
Вим не спрашивал, но девушка все равно ответила:
– Да.
– И поэтому ему понадобился я. Козел отпущения.
– Чезаре умнее тебя, Вим, но у вас с ним есть общий недостаток. Вы прагматичны. Вам кажется, что компромисс возможен всегда, что любую проблему можно уладить, договорившись или заплатив… Но это не так. – Мамбо высокомерно усмехнулась. – Есть вещи, которые не продаются. Они называются принципами. И если ты посмотришь вокруг, Вим, ты поймешь, что наверху, на настоящем верху, на самой вершине, находятся те, кто своими принципами не торгует. Шейхи никогда не встанут под крестом, а китайцы не продадут индусам тексты Конфуция. Вам кажется, что принципы делают человека уязвимым, на самом же деле они заставляют нас быть сильными, потому что слабак неспособен отстоять свою точку зрения. – Каори сняла очки, и Дорадо вздрогнул, увидев чудные сапфировые глаза. Увидев в них огонь веры и убежденности в собственной правоте. – Кодацци заполучил нашу помощь, прикинувшись адептом Католического Вуду. Он сделал вид, что сменил веру, посещал собрания, которые тайно проводятся в Мюнхене, втерся в доверие к хунгану… И вот за это он заплатит. Понимаешь, Вим, именно за это. Будь он обычным dd, которого мы наняли и который решил нас обмануть, мы, может быть, и утерлись бы. Решили бы, что искать его себе дороже. Но отступника мы найдем, где бы он ни был. Найдем и накажем.
– Принципы?
– Да, Вим, именно они. – Каори плавно поднялась на ноги. Дорадо уже оценил грацию девушки и теперь, против воли, любовался ее движениями. – За Кодацци уже поехали. Если хочешь, я устрою вам встречу.
– Очень хочу.
– Не сомневалась в твоем ответе, – рассмеялась девушка.
Дверь распахнулась.
– Каори, – позвал Дорадо. – Почему все так носятся с этой книгой? Что в ней такого?
Мамбо задержалась, пару мгновений подумала, стоит ли отвечать, а затем медленно произнесла:
– Ты храбрый мужчина, Вим, но ты хочешь жить, не так ли?
– Хочу.
– Я ответила на твой вопрос. – Каори повернулась к Дорадо спиной. – Ты не должен знать того, что написано в книге. Ты не должен знать даже о том, что эта книга существует. И если останешься жив, тебе придется обо всем забыть.
* * *
анклав: Франкфурт
территория: Zwielichtsviertel
ночной клуб «Двенадцать баллов»
худой мир лучше доброй ссоры
Заведение со сногсшибательным названием не являлось заурядным борделем, хотя на третьем этаже здания и размещались номера для наиболее похотливых клиентов. В первую очередь хозяева «Двенадцати баллов» продавали зрелище, алкоголь и разрешенные наркотики, а потому клуб, размещавшийся на привилегированном, четвертом уровне мостовых Zwielichtsviertel, считался центром культурной жизни небольшого района, и публика в нем собиралась достаточно приличная.
Вход в «Двенадцать баллов» с оружием был запрещен, но трех мулатов, что появились в клубе вскоре после полуночи, это не смутило. Они безропотно отдали охране «дыроделы», попросили сообщить о своем приходе Михаэлю, купили билеты и прошли в главный зал, на сцене которого разворачивалось традиционное ночное представление.
– Она? – коротко поинтересовался один из мулатов.
– Она, – подтвердил второй и опустился за ближайший свободный столик.
Третий презрительно оглядел танцовщицу и молча взялся за стакан с виски, который притащил официант.
Третий недолюбливал трансеров.
Но ведь вкусы у людей разные.
Извивающаяся на сцене девчонка была трансером высокого класса. Она уже начала раздеваться, осталась лишь в темно-зеленом белье, а потому зрители могли по достоинству оценить необычное тело. Стройное, гибкое, животик плоский, ягодицы подтянутые, упругая, третьего размера грудь еще скрыта чашечками бюстгальтера, но производит отличное впечатление – тело Офелии могло пробудить желание у большинства мужчин. Вот только изящные руки девушки заканчивались кистями, стилизованными под лапы ящерицы: узловатыми, суховатыми, с черными когтями и зеленоватой чешуйчатой кожей, которая сменяла обычную, человеческую, уже от предплечий. Аналогичной обработке подверглась и лишенная волос голова танцовщицы. Ушные раковины отсутствуют, вместо них черные отверстия. На больших веках нет ресниц. Из безгубого рта периодически выскальзывает острый язык.
– Кого может возбудить этот урод? – покачал головой третий.
– Человека с необычным вкусом. – На соседний с ним стул опустился плечистый белокурый мужчина в строгом черном костюме. За его спиной замерли два бугая. – Вы меня искали?
– Меня зовут Макуле Бритва, – представился первый мулат.
– Я знаю.
Разумеется, знает. Услышав, что три подозрительных типа хотят с ним поговорить, начальник охраны «Двенадцати баллов» сразу же проверил изображения мулатов по базе данных и выяснил, что заявился к нему не кто-нибудь, а один из главных помощников Дуду Робинзона – лидера крупнейшей негритянской банды Франкфурта. «Двенадцать баллов» платила дань не менее мощной арабской группировке Сауда Боцмана, однако ссориться с вудуистами Михаэль не собирался.
– Нужно посмотреть «балалайку» этой девчонки.
Макуле ткнул пальцем в сцену, на которой Офелия бойко размахивала снятым бюстгальтером. Груди у нее оказались даже не третьего, а четвертого размера, и теперь они весело подпрыгивали в лучах софитов. Мужская половина зрителей бодро ревела, призывая девушку поскорее избавиться от трусиков.
– Не скажу, что Офелия звезда, – спокойно произнес Михаэль, – но публика ей симпатизирует. Нам бы не хотелось потерять эту танцовщицу.
– Даю слово, что мы ее и пальцем не тронем, – весомо произнес Бритва. – И еще даю слово, что твой клуб не станет местом разборок и к тебе не будет претензий ни у нас, ни у Боцмана. Нас кинул парень, который, как мы узнали, спал с Офелией. Принеси нам ее чип. Мы быстро все посмотрим и уйдем.
– Она спросит, зачем мне ее «балалайка».
– Скажешь, что должен стереть с нее физиономию важного клиента. Можно подумать, в первый раз.
– Нет, – вздохнул Михаэль, – не в первый.
Ему не хотелось помогать неграм, но он понимал, что до Офелии они все равно доберутся. И еще понял, что вудуисты предложили очень мягкое решение вопроса.
