– Карл, сколько их?
– Я не знаю!
– Что?!
– Меня отрубили от сети отеля! Я не вижу, что происходит внутри…
«Святые духи! Кажется, нас ждали профессионалы».
Размышления размышлениями, но Каори продолжала считать выстрелы. Первым стрелок снял Хлыста, затем второй, третий… шестой…
А на восьмом случилось невероятное.
– Двое поднимаются по лестнице, двое на лифте, двое остались внизу, – сообщил Лесоруб. – Я слышал, что портье связался с ребятами Боцмана, которые пасут этот район. Минут через пять приедет группа поддержки.
– Понял. – Прижимаясь к стене, Грег спустился еще на один пролет вниз. – Заблокируй лифт.
– Сделано. – Кабина встала между третьим и четвертым. – Сами не выберутся.
– Отлично.
Боевики поднимались по лестнице осторожно, держа «дыроделы» наготове, поэтому Слоновски мягко скользнул в коридор второго этажа, вежливо пропустил парней, а затем спокойно расстрелял их сзади.
На восьмом выстреле Папа Джезе коротко вскрикнул, и мамбо услышала звук падающего тела.
«Его подстрелили! Невозможно!»
Ни один стрелок в мире, даже будь у него в руке «дрель», не смог бы достать впавшего в боевой транс хунгана. Даже в узком коридоре. Даже на небольшом расстоянии. Разве что архиепископу противостояла прятка, о реакции которых ходили самые невероятные слухи. Но Джезе не дурак, он бы не бросился на прятку с голыми руками. Он видел противника, он был уверен в себе и получил пулю.
Каори бросилась в коридор и… растянулась на пороге номера, споткнувшись о валяющийся на полу обломок взорванной двери.
Добивать упавшего мужчину Пэт не стала – она и так потеряла слишком много времени. И хотя последнюю, девятую пулю девушка в противника отправила, нажимая на спусковой крючок, она уже знала, что промахнулась: даже раненный, мужчина продолжал вертеться, словно уж на сковородке.
«Что же у него за подготовка?»
Но ответ на этот вопрос можно отыскать позднее. Сейчас пора уходить.
Пэт на ходу перезарядила «ТТ», торопливо спустилась по лестнице и услышала голос Грега:
– Сюда!
В глубь второго этажа.
Слоновски, как ему и было велено, проработал с помощью Лесоруба меры безопасности и знал, как уйти из отеля. Бегом до конца коридора, окно, прыжок – и ты уже в переулке. Возгласы прохожих, на тебя указывают пальцем, но остановить не пытаются. Затем двор, еще один переулок и еще один двор…
* * *
анклав: Франкфурт
территория: Palmenviertel
собор Святого Мботы
сказки бывают и добрыми, и страшными,
но лучше им оставаться сказками
Она держалась, она прилагала все силы, чтобы не выдать свое плохое настроение, но получалось у Каори плохо. Вим понял, что девушка раздражена. Даже больше: мамбо в бешенстве.
А на лбу ссадина.
«Упустила Кодацци?»
Скорее всего.
«Чем мне это грозит?»
Чтобы выработать линию поведения, Дорадо хватило тех мгновений, за которые Каори вошла в камеру и опустилась на пол. Никаких шуток, никакой иронии – не следует дразнить разъяренного зверя. Предельная сосредоточенность и деловитость.
– Трудная ночь?
Мамбо не сдержалась – вздрогнула. Но тут же взяла себя в руки.
– Непростая.
– Сочувствую.
Раздражение – не лучший фон для серьезной беседы, Каори не продумала разговор, а потому рубанула сплеча:
– Я решила, как ты сможешь расплатиться.
– Надо кого-то убрать?
Вим не собирался демонстрировать девушке свою проницательность. Пусть враг считает тебя глуповатым.
– Надо кого-то найти.
– Кого?
– Кодацци.
Зеркальные очки уставились на Дорадо.
– Вы его упустили?
– Мы не успели. По всей видимости, твой звонок его спугнул, и Чезаре решил сменить обстановку.
Дорадо понял, что девушка лжет, но решил подыграть. Криво усмехнулся:
– Похоже, теперь я вам действительно должен. – И жестом попавшего в серьезный переплет человека провел по лицу рукой. – Черт!
«Только не переиграть!»
– Мы предполагаем, что Чезаре подался в другой Анклав. Но он не откажется от аукциона, а значит, выйдет с тобой на связь.
«Ну, конечно, Кодацци ведь не знает, что я сижу в гостях у его бывших работодателей, и не откажется от идеи выставить меня похитителем».
– Ты проведешь аукцион…
– Но что вам это даст?! Чезаре осторожен и умен, ему не нужно встречаться со мной, чтобы передать книгу!
– Перебьешь меня еще раз, я отрежу тебе ухо, – ровным голосом пообещала Каори.
– Извини.
Девушка кивнула, помолчала и проговорила фразу с самого начала:
– Ты проведешь аукцион и придумаешь, как добраться до Чезаре. Сделаешь это – расплатишься по всем счетам.
– А если Кодацци окажется умнее меня?
– Ты останешься нам должен.
– А если я выведу вас на него, а вы…
– Просто выведи, и будем в расчете.
Когда из тебя пытаются сделать дурака, утешает только то, что ты, по всей видимости, им не являешься. Дорадо знал, что «в расчете» они не будут. Но спорить не стал:
– Хоть на этом спасибо.
– Что ты имеешь в виду?
Зеркальные очки не сбивали Вима с толку, но полностью скрывали глаза Каори. Чертовски трудно вести разговор, опираясь лишь на интонацию собеседника и его редкие жесты.
– Я имел в виду, что с тобой можно вести дела. Ты не заставишь меня отвечать за… возможные ошибки твоих подчиненных.
– Ты будешь отвечать только за свои действия, – пообещала мамбо. И поднялась: – Пойдем.
«Меня переводят в номер люкс?»
Как выяснилось – не сразу. Они проследовали по абсолютно пустому коридору – Каори даже охранника не прихватила, – вошли в распахнувшуюся дверь («балалайкой» она ими управляет, что ли?) и оказались в большой, отделанной белым кафелем комнате.
«Интересно, почему палачи предпочитают больничный антураж? Потому что не получилось стать докторами?»
Комната пыток была оборудована самым пошлым способом. Куда ни кинь взгляд – белый цвет: стены, пол, потолок. Ярко светят медицинские лампы. Раковина в углу. На блестящих металлических столиках – блестящие металлические инструменты. Блестящий тазик для крови. Блестящее металлическое ложе, к которому пристегнут обнаженный мужчина. Правда, связывали несчастного не блестящие кандалы, а широкие ремни.
