– И тем не менее. – Кобкейл не достиг бы такого положения в Клане, если бы торопился с выводами или принимал возражения – любые возражения – на веру. – Это и вправду может ничего не значить. Доносчик мог не так услышать, не то унюхать. Но лучше убедиться, что для нас здесь нет никакой угрозы.
– Ну, так сказать Дрочеку? – Кьераклава благоволила этому генералу, несмотря на то, что его передергивало от отвращения, когда она до него дотрагивалась.
– Нет, – изощренный мозг Кобкейла напряженно работал. – Если здесь замешаны животные, они легко укроются или одурачат простых солдат из Орды. Наши кровожадные братья – прекрасные убийцы, но они не очень-то понятливые. Клин клином вышибают. Я хочу сказать, пусть их ловят такие же, как они.
Кьераклава нахмурилась, отчего ее внешность стала еще более отталкивающей, чем обычно.
– Ты хочешь, чтобы я подыскала в обозе кошек и собак, подходящих для превращения?
– Нет, не кошек и не собак. Я, конечно, видел в Орде и тех и других, но их держат для еды, а не как питомцев. Поищи в Орде приблудившихся животных, но только не кошек или собак. Я тебе опишу, кто мне нужен для заклинания.
Итак, Кьераклава и несколько других членов Клана пошли бродить среди бойцов Тотумака, стараясь своими расспросами не отрывать их от грабежей, пыток и мародерства. Правда, к тому времени уже почти нечего было грабить и некого мучить. Ордынцам пришлось оставить несколько пленных, чтобы иметь возможность хоть иногда развлечься пытками, в которых они были весьма сведущи. Прислушиваясь к советам более изобретательных Мундуруку, они улучшали свое мастерство.
Когда наконец Кьераклава и Волосатый Квод вернулись к Кобкейлу, у них в распоряжении было несколько вполне подходящих кандидатур.
– Мы нашли только трех, кто соответствовал твоему описанию, – пожаловалась она.
Кобкейл тут же отпихнул ее так, что она пролетела полкомнаты.
Быстро поднявшись, она отряхнула от пыли свое новое, проросшее грибами платье и вернулась ко всем. Кобкейл не отвесил такого же тумака Волосатому Кводу, потому что никому еще не удавалось сбить с ног косматую образину. Кобкейлу казалось, что лучше этого и не делать. Как и остальные его собратья, он вовсе не горел желанием увидеть, что скрывается под его таинственными запутанными зарослями.
Кобкейл стал разглядывать троицу смущенных, но довольно воинственных тварей, которых раздобыли его родственнички.
– Подойдут, – наконец объявил он.
Подняв обе руки вверх, он повысил голос, и отзвук его слов еще долго витал в стенах замка. Закованные узники, сидевшие в подвалах, услышали его и содрогнулись, почувствовав, как новый заряд злобы просочился сквозь стены крепости.
Опустив руки, Кобкейл взял Кьераклаву за руку и ухватил горсть свисающих паклей Волосатого Квода. Они присоединились к завершающей фазе читаемого нараспев заклинания. Мерцающее зелено-серое свечение заполнило комнату и остановилось на стоящей одной кучкой закованной троице. Раздался звук, будто рвали бумагу, затем где-то в отдалении раздался одинокий жалобный стон. Потом все стихло.
Там, где отчаянно жались друг к другу приведенные питомцы, теперь стояли три обнаженных человека. Мужчина, тот, что повыше, и женщина были стройными и мускулистыми. Их широкие улыбки обнажали недобрый нрав, а сверхъестественно длинные клыки – наследство, доставшееся им из их прошлой вурдалачьей жизни.
Между ними и чуть впереди стоял полноватый мужчина с огромной челюстью и красно-коричневыми волосами с белыми пятнами. Его большие глаза светились и пронизывали насквозь. Он тоже улыбался, демонстрируя зубы, которые были гораздо острее, чем следовало. В каждом его движении чувствовались скрытые сила и мощь. Стоя перед тремя Мундуруку, он был словно сжатая пружина злобной, враждебной энергии, готовой вырваться наружу. Это и неудивительно, думал Кобкейл, ведь его превратили из самого мерзкого и жестокого создания природы.
– У этих двух есть имена, – представила Кьераклава тесно связанных мужчину и женщину. – Тот, с пирами, – Рут. Его спутницу зовут Рата. А у этого нет имени, – указала она грязным обгрызанным пальцем на третьего, показывавшего явное неповиновение.
– Тогда мы будем называть его тем, кто он есть. – Кобкейл подошел к нему. – Скажи мне, Куол, как тебе нравится твое новое воплощение?
– Вполне, – ответил Куол, и тут же молниеносно метнулся к Кобкейлу, протянув обе руки к неприкрытому горлу Мундуруку.
Что-то тонкое, шершавое и ужасное выскользнуло из рукава Волосатого Квода и обмотало запястье Куола. Только что превращенный человек понял, что его скрутили, и зарычал. Его глаза горели ненавистью, и он уже приготовился сражаться с тем, кто пленил его, несмотря на то, что его руки были связаны и беспомощны. Но что-то в облике Волосатого Квода подсказывало ему, что лучше этого не делать. Поэтому он угомонился и стоял, не двигаясь, при этом закипая, как чайник на раскаленной плите.
– Нервы, нервы. – Немного раздраженный неожиданным нападением Кобкейл тем не менее был удовлетворен. – Зачем ты так на меня набросился? Тебе что, не нравится такое превращение?
– Вовсе нет, – ответил Куол, руки которого все еще были связаны. Когда Волосатый Квод освободил их, он остался стоять на месте, потирая свои запястья. – Мне хотелось кого-нибудь убить, а ты первым попался мне на пути.
– У тебя еще будет возможность поубивать, обещаю. И еще много чего, если тебе и твоим товарищам удастся выполнить одно задание к удовольствию Мундуруку. Можете даже остаться в человеческом обличий, а это гораздо удобнее для убийств, чем ваши прежние животные формы.
За спиной Куола довольно улыбнулась Рата.
– Просто чудесно. – Она облизнула свои красивые, но очень темные губы. – Кстати, у меня совсем пересохло в горле.
– Операция по превращению отнимает много сил. – Кобкейл кивнул Кьераклаве, которая жадно рассматривала обнаженного Рута. – Найди-ка для этих двоих крови, а этому – мяса, а потом принеси подходящую одежду. – Он сморщил свои толстые губы, и верхняя закрыла ему полноса. – Кстати, можешь просто пройти с ними по городу и найти все, что нужно. – Подойдя к Куолу, он посмотрел снизу на человека, на лице которого, казалось, застыла ярость.
– Я знаю, что тебе очень хочется разорвать мне глотку и размотать мои кишки, но придется научиться сдерживать себя, иначе тебе не удастся выполнить мое относительно несложное задание.
– Не беспокойся. Я могу контролировать себя, когда надо. – Даже при приглушенном сером свете гоблин видел, что в глазах человека крови было не меньше, чем синевы. – Когда мне надо.
Он был доволен и уверен, что когда они отправят эту троицу в путь, Клан Мундуруку сможет забыть о людях, воняющих кошками и собаками и чтящих их мертвого врага.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Они услышали шум воды задолго до того, как увидели водопад. С утра дорога к Зелевину становилась все уже. Еще недавно склоны справа от дороги были вполне пологими, а сейчас – все более отвесными. По правую руку тянулась вертикальная стена черного базальта, а по левую – крутые отвалы. Влаголюбивые растения – деревья и кусты, папоротники и мхи – лепились к склонам горы и наводняли ущелье внизу. Сверкающими струями вода стекала по заостренным листьям, будто папоротники были не растениями, а фонтанами, и их краны приоткрыты не в полную силу. Над всем этим возвышалась отвесная скала из вулканической породы, изрядно побитая ветрами и бурями. Она звалась Небесный Риф Теммериф. Обычно ее вершину венчала изумрудная шапка зелени, сейчас же она была просто мрачной серой глыбой, ничем не отличавшейся от менее живописных пиков, окружавших ее.
