Когда Уиксом закончила проектировать новый город, прибор записал в память все то, что она хотела предоставить на обсуждение комиссии по планированию. Она всегда оставляла себе пространство для маневра, позволяя некоторые индивидуальные фантазии, с которыми, как подозревала, комиссия вряд ли согласится. То была своего рода игра: она работала в свое удовольствие, комиссия возражала, затем они приходили к компромиссу. И в конце концов она добивалась желаемого, но члены комиссии оставались при убеждении, что в любом случае решающее слово — за ними. Личные амбиции, порой страдавшие в конфронтациях такого рода, не волновали Уиксом, для нее главным был результат. Навыки психологической игры сыграли немалую роль в ее успешной работе на Новой Ривьере, пожалуй, не меньшую, чем талант в области планирования и организации.
«Комиссия захочет, чтобы центр энергораспределения поставили здесь»,— подумала она, перемещая его на шесть кварталов восточнее. После долгих споров она согласится с их решением — что даст ей возможность, в качестве ответной уступки, разместить обсерваторию и ресторанный комплекс там, где захочет она. Это было для нее немаловажным, а за положение центра энергораспределения она бы не дала и двух воплей рычальника.
— Вы так энергичны…
Неожиданный комментарий не то чтобы заставил ее выпрыгнуть вон из кожи, но сердце ее мгновенно забилось сильнее. Быстро развернувшись, женщина приготовилась обрушить на голову появившегося за ее спиной человека любимый набор подходящих к такому случаю ругательств… Кто бы там ни появился. Находясь наедине с собой и полностью сконцентрировавшись на работе, Уиксом абсолютно отключилась от окружающей обстановки. И кто-то должен был ответить за ее испуг!
Но как только она встретилась взглядом с бесшумно подошедшим визитером, брань замерла у нее на языке. Исходя из прошлого печального опыта, она предполагала, что это один из ее коллег из Раджпута, с чьей способностью к тщательно продуманным розыгрышам она уже сталкивалась. Но вместо человека она увидела инопланетянина.
Если быть совсем точной, пайтара.
Она оказалась готова к этому гораздо меньше, чем к отражению нападения голодного хоута.
Пайтар, поджав губы, смотрел на земную женщину сверху вниз с обычным для его расы безучастным выражением лица. Массивная одежда, защищавшая его от холода, скрывала бол ь-шую часть олимпийского торса, но ей оказалось достаточно взглянуть на шею, выглядывающую из воротника, чтобы понять — пропорции его тела, как и у других пайтаров, не отличались от бронзовых статуй древнегреческих богов. Она знала, что пайтары часто посещают Привал, чтобы ненавязчиво предложить свою помощь и очень серьезно понаблюдать за прогрессом колонии. Поскольку они ничего не хотели взамен и были ненавязчивы в своих предложениях помощи постоянно прибывающим поселенцам, правительство не видело причин лишать их беспрепятственного доступа в новые поселения, которые быстро появлялись то тут, то там.
Уиксом знала про несколько случаев, когда помощь пайтаров явилась решающим фактором в вопросе выживания мелких поселений, недавно основанных тут. Никто не знал, откуда пайтарам становилось известно, что стоящий на отшибе поселок попал в беду, но, когда такое случалось, они всегда оказывались рядом, принося помощь на крыльях своих изящных кораблей, хотя никто не просил их об этом.
«Ни одного корабля транксов в подобных случаях не появлялось»,— вдруг подумала Уиксом, и ее передернуло при одной мысли об этих гротескных гигантских жуках, свободно разгуливающих по колонии. Хотя, надо признать, ближайшая планета транксов находилась довольно далеко отсюда, а Содружество Двух Миров — неподалеку, по меркам путешествий в плюс-пространстве. Не то чтобы транксы были безразличными или необщительными, просто они предпочитали во всем придерживаться протокола, в том числе и в вопросах оказания помощи. Во всех случаях, когда люди обычно вели себя импульсивно, транксы отличались методичностью. Поведение же пайтаров находилось где-то между поведением транксов и поведением людей.
Узнав неожиданного визитера, Уиксом расслабилась. У инопланетянина были глаза серо-стального цвета и оранжевые волосы, напомнившие ей цветом спелые мандарины. Черты лица, обрамленного капюшоном, как и следовало ожидать, казались самим совершенством.
Женщина вдруг поняла — он ведь ждет ответа. Тот факт, что она еще никогда не встречала пайтара и не знала ни единого слова из их языка, служил весьма слабым оправданием ее молчанию, но она ничего не могла с собой поделать. Уиксом была умна и остра на язык и не испытывала ни малейшего смущения в компании противоположного пола, но перед лицом инопланетного мужчины, похожего на молодого бога, стояла столбом и не могла вымолвить ни слова.
Предположив, что, вероятно, он что-то сделал не так, гость заговорил снова.
— Похоже, я напугал вас. Заверяю, это не входило в мои намерения. Не требуется ли вам медицинская помощь?
«Я не буду падать в обморок,— жестко сказала она себе.— Женщины с моим опытом и образованием не падают в обмороки. Кроме того, свойство падать в обмороки является атавистической реакцией, больше подобающей истинным леди, например из девятнадцатого века!»
Однако этот поспешный медицинский вердикт никоим образом не помог ей подавить физиологический и эмоциональный бунт, который учинило ее собственное тело.
Ей помог сам пайтар. И помог делом: нагнулся и поднял камень, рассмотрев его прежде, чем отбросить в сторону. Камень с шумом покатился по осыпи. Сочетание движения и звука вывело Уиксом из транса. Усилием воли она отвернулась от инопланетянина и продолжила работу. Однако ее ум блуждал далеко от проектирования подъездных дорог, коммуникаций или линий водораздела.
Пайтар стоял очень близко. Она хотела сказать… Нет, она хотела приказать ему уйти, но по неизвестной причине ее язык утратил связь с мозгом.
— Да, я человек энергичный, как в работе, так и во всем остальном,— вот и все, что она смогла произнести в ответ.
— Энергичность — хорошее качество,— заявил пайтар, подходя поближе. Он попытался посмотреть на изображение, которое в данный момент выдавал ее прибор. При этом его голова оказалась очень близко от ее головы. Женщина почувствовала слабый телесный запах инопланетянина, который, однако, не был неприятным, ощутила его легкое дыхание. Ее пальцы, лежавшие на ручках управления, задрожали, и она сердито уперла руки в бока.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
«Я несу чушь,— подумала она с досадой.— Веду себя, как двенадцатилетний подросток».
Понимая, что этим она не принесет пользы ни себе, ни своим соплеменникам, Уиксом попыталась восстановить самоконтроль, давший трещину под натиском невероятной привлекательности инопланетянина.
— Я просто брожу вокруг и глазею… Так, кажется, вы это называете.
Она подумала было, что восстановила хоть какое-то внутреннее равновесие, как вдруг он улыбнулся, и Уиксом пришлось начинать все по новой.
— Как вам известно, мы восхищаемся самой концепцией того, что можно бросить обжитой и безопасный мир, на котором выросли твои предки, ради освоения другого. Такой подход нам совершенно чужд. Но мы с удовольствием наблюдаем за вашими успехами здесь, на Привале. Таким образом, чтобы знать, как лучше помогать вам, мы путешествуем и наблюдаем,— выражение его лица снова стало невозмутимым.— Вы не возражаете, если я понаблюдаю за вами?
