– Вы тоже не напоминаете тварь божью, – резко бросил Сорок Два. – По крайней мере, ту, что задумывалась изначально.
Предупреждение прятки…
«Да плевать на предупреждения! Я не собираюсь молчать!»
– Откуда вы знаете, что было изначально? – Прелат рассмеялся. – Не бойтесь, я не обиделся. Вы не произнесли ничего такого, чего бы я не ожидал от вас услышать.
Но выпученные глаза были уже не просто алыми – пронзительно алыми. В них горел весь огонь Мутабор.
– Куда вы идете? Какой мир строите? Мир «синдина»? Хотите всех посадить на иглу? А вы подумали, куда в итоге придете? В какой водоворот затащит вас этот плот? Что будет потом? И еще один вопрос: если вы хотите построить мир «синдина», какая мне разница, кому отдать технологию, вам или СБА? Результат будет одинаков.
– Верхолазы будут править…
– Верхолазы будут править до тех пор, пока не посадят на «синдин» критическое число людей. Потом случится революция, и наступит столь вожделенный вами новый мир: «синдин» для всех, «поплавки» для всех, сеть для всех.
– Эпоха Цифры!
– Но не вы будете ее пророком.
– Я или не я – не важно. Главное, что новый мир наступит.
Сорок Два очень хотел, чтобы его голос прозвучал уверенно. И у него получилось. Прелат чуть склонил голову – знак уважения? И глаза его вновь стали черными. Однако следующая фраза прозвучала очень резко:
– Вы не задумывались, почему покашливает Пума?
– Откуда вы знаете?
«Откуда он вообще знает Пуму?»
– Ее убивает «синдин». Примерно десять процентов людей к нему не восприимчивы, им никогда не стать частью вашего нового мира. Примерно двадцать процентов реагируют на него как на стандартный наркотик, «синдин» туманит их разум так, что им никогда не слиться с сетью. Кайф важнее Цифры.
– Я знаю.
– Все остальные, то есть семьдесят процентов людей, способны принять троицу Сорок Два. Но есть проблема: организм каждого десятого начинает разрушаться. Это очень медленный процесс, незаметный. Клетки гибнут, и даже мы не в состоянии предсказать, где именно «синдин» нанесет удар: сердце, печень, легкие, мозг…
– «Синдин» вызывает рак?
– Нет. Рак диагностируется и лечится. «Синдин» разрушает организм, симптомы проявляются только на последней стадии, когда спасти пациента уже невозможно, а до тех пор – редкое покашливание.
«Это ложь! Ложь! Ложь!!»
– Противоядия не существует, и, даже прекратив прием «синдина», Пума не спасется.
«Ева умирает… Верная, любящая Ева… Ложь! Ложь!!»
– Вы готовы заплатить такую цену за новый мир?
– Я вам не верю, – хрипло произнес Сорок Два. Губы дрожат, пальцы рук вцепились в подлокотник. – Я вам не верю!
– Мы экспериментируем с «синдином» почти сто лет.
– Он появился на рынке не так давно.
– Он появился тогда, когда мы этого захотели.
«Появился и принялся убивать людей. Еву… Любой наркотик убивает! Подожди! Прием можно контролировать! Можно! Я колю «синдин» уже много лет, и я в норме! Но если он убивает… Убивает Еву…»
– «Синдин» помогает перейти на другой уровень. Он нужен только один раз, но в больших количествах. Злоупотреблять им нельзя.
– В больших количествах? От передозы умирают!
– Разработайте технику, – с издевкой предложил прелат. – Вы ведь пророк.
Но Сорок Два не услышал.
– Зачем же вы его запустили? – Яростный взгляд в бесстрастные черные кругляши. – Зачем открыли ящик Пандоры?
– Может, для того, чтобы явились вы?
– Чтобы создали новую религию?
– Чтобы помогли миру умереть.
«Он спятил! Он спятил! Не слушай его!»
– Дайте мне технологию!
– Нет.
И стало ясно, что решение окончательное. Что смысла в их встрече не было: Мутабор не собирался делиться секретами. Тогда для чего прелат согласился принять его?
– Ищите другой путь, Человек, Который Сменил Имя На Цифру. Не превращайте последователей в наркоманов. Они вам верят, они идут за вами, не убивайте их. Ищите другой путь.
«Но технологию он не даст. Не даст технологию. Не даст!» Вот о чем думал Сорок Два. Только об этом.
* * *
Территория: Европейский Исламский Союз, Антверпен
Тайная база dd
Animantia quaedam animum habent, quedam tantum animam
[11]
«Чертовы полицейские!» Такой была первая мысль после пробуждения.
Крюгер вспомнил, что выбрал переулок, вспомнил, что побежал, споткнулся и покатился по асфальту.
«Больно!»
Лицо разбито, но это ерунда. Нужно бежать! Нужно уйти! Спецназ на хвосте… Но почему не слушаются руки? И ноги? Что мешает?
В этот момент Ян понял, что глаза закрыты.
Реальность навалилась сразу: глаза закрыты, а тело расслаблено. Тело лежит на чем-то мягком, не на асфальте. Пальцы не сжимают рукоять «дрели».
«Я влип!»
И открывать глаза расхотелось. Крюгер догадался, что увидит, и от этой догадки внутри стало холодно.
«Стыдись!»
«Мне страшно!»
«Тебя убьют в любом случае…»
– Он проснулся!
Крюгер открыл глаза. Первый взгляд – на руки, на широкие ремни, что перехватывают предплечья.
«Все правильно – связан».
Теперь можно оглядеться, осмотреть место, где умрешь, познакомиться с теми, кто убьет. Ненадолго познакомиться, конечно, на пару ближайших часов.
– Удивлен?
Их двое. Накачанные, бритые наголо, с тяжелыми, словно кувалды, подбородками. Наемники. Лиц не скрывают, значит, точно убьют.
Комната… Комната маленькая, без окон, стены обиты звукопоглощающими панелями, одна, в самом углу, чуть отошла.
«Но меня все равно никто не услышит».
– Вы не полицейские.
– Мы твои друзья, – ответил тот, что слева.
А тот, что справа, вытащил из кармана незарегистрированный коммуникатор:
– Скажи: «Здравствуйте».
– Старк, не издевайся над парнем, – строго заметил коммуникатор.
– Извините, сэр.
Наемник поднес машинку ближе, и Крюгер разглядел на маленьком экране физиономию Двадцать Пять.
«Мог бы догадаться!»
