– Чему ты удивляешься? – Матильда отставила пустой бокал, а проходящий мимо официант немедленно предложил другой – полный шампанского. – Тетя – близкая подруга Кирилла, хорошо знает Пэт, и в том, что ее пригласили…
– Я думал, здесь вечеринка для молодежи.
– Здесь просто вечеринка, на которую собрались те, кому дорога Пэт.
– Гм… пожалуй.
Мамаша Даша привычно шумела – не ругалась, разумеется, а громко говорила, сопровождая речь обильным количеством жестов и не позволяя себя перебивать. Соседи по столику «благодарно» внимали: Филя тоскливо, Олово – с традиционной невозмутимостью.
– Давно хотел спросить… – Рус взялся за сигареты. – Почему Таратута всегда такой… – Молодой человек пошевелил пальцами, пытаясь выбрать подходящее, но не очень обидное определение. – Такой неряшливый?
– Старый костюм?
– Старый костюм, старая машина, старый портфель… – Рус не был франтом, большую часть жизни проводил в промасленной спецовке, однако, снимая ее, старался выглядеть опрятно. – Насколько я понимаю, Кирилл не самый прижимистый в мире хозяин.
– Кирилл платит отлично, – подтвердила Матильда. – Деньги у Фили есть.
– Тогда в чем дело?
– Филе так удобно.
– Э-э… – Рус недоуменно посмотрел на девушку: – Ему удобно?
– Филя – неряха, – с улыбкой объяснила Матильда. – Его не переделать.
– Но ведь он ведет для Кирилла серьезные дела!
– Ага.
– И?
– Что «и»?
– Ну… – В представлении Руса люди, которые проявляли интерес только к сделкам от полумиллиона и выше, выглядели иначе. Совсем не похоже на шустрого, без конца вворачивающего латинские изречения Таратуту. Даже уголовники, которых довелось повидать парню, старались нарядиться «богато», продемонстрировать свой вес наиболее доступным способом. – Не зря ведь говорят, что по одежке встречают.
– Люди умные понимают, кто такой Филя, или догадываются в самом начале разговора. А дураков навещает Олово и объясняет, что Филя – не клоун.
Говорливая Мамаша окончательно утомила собеседников. Таратута куда-то исчез, а Олово размяк. Подпер голову рукой и с трудом держал глаза открытыми – маленький слуга отчаянно боролся со сном. Впрочем, Мамашу Дашу это не смущало – разгоряченная шампанским женщина продолжала трещать, не обращая никакого внимания на состояние слушателя.
– Олово ведь не просто слуга, так?
Взаимоотношения внутри этой компании до сих пор оставались для Руса загадкой. Кирилл – известный антиквар, богач, человек, которого стороной обходят все московские уголовники, почему он живет на Болоте? Вхож в дом почти всех верхолазов, а на торжество пригласил соседку-гадалку. Вкладывает миллионы в различные проекты, а обходится помощью одного-единственного слуги. А когда тот куда-то уезжает, сам готовит себе еду.
– Почему ты спросил? – тихо поинтересовалась Матильда.
– Мы с тобой вместе. – Рус прикоснулся к ее руке. – Я надеюсь, мы вместе надолго. А Кирилл считает тебя… наверное…
– Членом семьи, – спокойно произнесла девушка.
– Он заботится о тебе.
– Да.
– Отца у тебя нет, получается, рано или поздно мне придется говорить с Кириллом, вот я и хочу знать о нем больше.
Матильда улыбнулась. Пригубила вино и задумчиво ответила на жест Руса – тоже провела пальцем по его руке.
– У Кирилла нет «просто» друзей, «просто» слуг, «просто» помощников. Все люди, которые оказываются рядом, становятся ему близки. И он долго, очень долго тянул нас вперед.
– Тянул?
– Скоро его сменит другой человек.
Рус тряхнул головой:
– Я не понимаю…
– И не надо. – Матильда потянулась и быстро поцеловала друга в губы. – Обо мне тебе все равно придется говорить с ним.
– Хотел бы я так же – за три года в магистры!
– Деньги заплатила, вот экзамены и проставили.
– В Универе денег не берут. Да и смысла нет торопиться…
– Я с Пэт экономическое право сдавал – она лучше профессора предмет знает!
– Тебе придется все шесть пахать! И хорошо еще, если диплом защитишь!
– Не глупее некоторых!
– Патриция! За тебя!
Но возглас потонул в шуме. Слева смеются, справа шепчутся, в конце стойки страстно целуются. «Нанодевальвация» давит на уши самым новым хитом, извиваются на сцене потные музыканты, собственным примером горяча тех, кто выбрал танцпол. Самый большой зал «Стоп-крана» забит под завязку, кое-где над головами уже мелькают сдернутые блузки. Градус веселья поднимается с каждой секундой.
– Или сейчас, или завтра, – улыбнулся администратор, протягивая Кириллу микрофон. – Поверьте, я знаю, что говорю.
Администратор провел немало вечеринок и видел, что публика на грани – скоро, очень скоро начнется развеселый хаос.
– В таком случае – сейчас.
– Отлично!
Хит закончился, однако взявшиеся за следующую песню музыканты с удивлением обнаружили, что их отключили. В зале заулюлюкали.
– Что случилось?!
– Музыку!!
– Почините музыку!!
– Ребята! – Администратор выкатился на сцену. – Пара слов от организатора вечера! Пара слов, и праздник продолжится!
– Только быстрее!
– Аплодисменты спонсору!
– А пиво и дальше будет бесплатным?
– А шампанское?
– А можно что покрепче?
Развеселый молодняк, которому только предстоит попробовать жизнь на вкус. И среди них – Пэт, раскрасневшаяся, позабывшая обо всем на свете, счастливая.
Улыбающийся Кирилл остановился в правом углу, музыканты отошли левее, и шестеро пыхтящих служителей выкатили на сцену платформу, закрытую тентом из плотной ткани.
– Господа! – Оператор вывел микрофон на полную мощность, а потому голос Грязнова достиг самых дальних уголков «Стоп-крана». – Господа, я человек пожилой, мне пора уходить, но клуб останется в вашем распоряжении до утра.
– Ура спонсору!
– Поставьте ему памятник!
– Музыку! Верните музыку!
– Мы вас любим!
– А кто это?
– Не знаю!
– Папаша Пэт!
– Пэт – отличная девчонка!
– Она уже магистр!
В конце стойки страстно целовались.
Кирилл поднял руку, призывая народ к тишине, и продолжил:
– Напоследок я хочу сказать, что сегодня большой день не только для моей дочери, но и для меня. Я горжусь своей девочкой… Патриция? – Прожектор выхватил стоящую рядом со сценой Пэт. – Патриция, возможно, когда-то я не был хорошим отцом, но, как мне кажется, я исправился…
